то мы с Гарри… — не успеваю закончить, как девушка, действуя крайне импульсивно, сильно толкает моё сидение, отчего я вздрагиваю и замолкаю.

— Ты тупая? — рявкает, и я чувствую себя мелкой по сравнению с девятнадцатилетней девчонкой, — Очнись уже, хватит жить в сказке. — Она зло глядит на меня и тут же отодвигается в сторону, принимая невинный облик.

— Всё, мы можем ехать! — оптимистичный тон выводит меня из непонятного смущённого состояния, и я перевожу взгляд не на Гарри, а на серый пейзаж за окном.

Господи, как неприятны были её слова, если учесть, что внутри меня и так зародились сомнения касательно наших отношений, так зачем лезть туда, куда не просили? Ох, как же мне знакома эта сердечная боль, которая давит и раздирает меня на мелкие кусочки. Я так не готова к этому, так не хочу чувствовать боль, точнее уже не могу её чувствовать, а с Гарри она всё чаще и чаще меня наполняет. Как бы я не старалась понять его помыслы, никуда не деть несносный характер.

В дикой прострации, приняв вообще невзвешенное решение, упускаю момент, когда автомобиль останавливается около высотки, которую так рьяно мужчина пытается назвать моим домом, нашим домом. Всё это неправда.

— Ты в порядке? — аккуратно Гарри кладёт руку на мою талию, когда мы вдвоём, подбросив Николь до её дома, поднимаемся на лифте.

— Нет, — прочищаю горло и стараюсь проглотить подбежавшие моментально слёзы.

— Что случилось тогда? — обеспокоено спрашивает, и мы выходим из лифта сразу в просторный холл его квартиры, где пахнет так приятно.

— Нам надо взять перерыв, — неуверенно произношу, пока ноги примерзают к полу.

— Ты сейчас серьёзно? — звучит вслух крайне глупый вопрос. Я не шучу такими словами, а уже тем более никогда не разбрасываюсь отношениями.

— Вполне серьёзно, — поджимаю губы и от неуверенности скрещиваю руки под грудью, чувствуя испепеляющий взгляд на своей спине. От чего-то грядущего меня спасает звонок телефона, и я быстренько открываю сумочку, чтобы поглядеть на моего спасителя. О, нет! Лео.

— Не ответишь? — грубовато спрашивает шатен, и я понимаю, он близко стоит, значит, видит горящее имя на экране, — Чего же ты?! Лео ведь звонит!

— Господи, ты можешь перестать о нём говорить? Он просто бывший парень.

— Ох, это блять меняет всё! — я прикрываю глаза от услышанного негатива.

— Я ему не отвечаю! Не переписываюсь! Что ты от меня-то хочешь?! — злюсь в ответ.

— Он вообще не должен тебе писать или звонить! — ругается пуще прежнего.

— Лучше последи за своей Николь! — резко разворачиваю и тыкаю в грудь парня.

— Может, тебе станет легче, если она начнёт писать и звонить мне постоянно?

— Ты задрал! — отталкиваю в порыве гнева, ощущая, что сейчас просто сорвусь и разрыдаюсь, как делаю это почти каждый день, — Тебе нравится изводить меня везде и всегда? Не было ни одного дня, наверное, чтобы ты не травил меня своей ревностью! — моей злости нет предела, и я стараюсь убежать от её причины.

Мне нужно собрать вещи, потому что в этом дурдоме нет больше сил оставаться. И я выскальзываю из холла, позабыв даже снять туфли и скинуть пальто.

— Джессика, твою мать, ты никуда не пойдёшь! — зеленоглазый хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе лицом, — Только попробуй уйти к нему.

— И что мне будет?! — я не в силах уже сдерживать животную злость, которая так редко рвётся на свободу, — Пошёл ты к чёрту, Стайлс! — дёргаю руку на себя, но она даже и на миллиметр не сдвинулась в плотно сжатой кисти шатена.

Внезапно его рука больно цепляется в мою шею за головой, и уже в следующую секунду меня тащат, точнее толкают вглубь квартиры.

— Отпусти меня! — злобно шиплю, впиваясь ногтями в его кисть.

— Валяй! — вновь от неожиданности, когда Гарри отпускает меня, а затем добавляет силу, что превращается в грубый толчок, я не смогла устоять в туфлях.

Падение стало точкой кипения, а когда я почувствовала глухую боль в районе виска, то смутно смогла вспомнить, как задела лицом стоящий стул. И что-то похожее на собачий вой вырвалось из меня, а дыхание на секундочку даже спёрло. Затем крепкая рука, сошедшая откуда-то сверху, подхватила моё горло, а пальцы нажали на подбородок, поднимая всё лицо. На секунду в изумрудах виднелся необъятный страх, но затем его перекрыл гнев.

— Ты сказала, что никогда, сука, не уйдёшь! — он резко убрал руку, и только моя голова опустилась, рядом послышался приглушённый звон бьющегося. Чего?

Всеми фибрами тела я чувствовала его ненависть ко всему происходящему и готовилась ко всему, поэтому медленно отползла к кухонной тумбе и прислонилась.

— Пожалуйста, прекрати… — еле прошептала, пока перед глазами витали звёздочки и искры, но он не в силах был больше что-либо услышать, кроме внутреннего голоса.

— «Я ни за что не уйду!» — ты вроде так говорила? Ведь у нас всё так хорошо, что жаловаться даже не стоит! Хрень это собачья! — и с последнем словом со стола напротив слетает всё находящееся. Идеальный паркет осыпается мелкими осколками, и я прикрываю глаза, молясь, чтобы он успокоился.

Головная боль не заставляет себя долго ждать, удар был хорошим, что навряд ли я встану в ближайшие полчаса с пола без чей-то помощи. А на фоне слышится куча матерных выражений. Вот летит стул в плазму над кухонным камином. Маленькие трещины быстренько прокладывают себе путь от центра экрана до самых углов. Следующая полетевшая ваза со свежими розами заставляет меня уткнуться лицом в подогнутые колени, на которых разодраны чёрные колготки. Я нахожусь на войне, в самом эпицентре боевых действий. И никто не приходит на помощь.

— Как же охрененно влюбиться в невинную девчонку, а затем подтирать ей слёзы! — слышу где-то издалека, а затем чувствую, как летят столовые приборы.

В этот раз я прикрываю руками голову, чтобы не прилетело ложки или вилки, и такой способ немного помогает, пока что-то не впивается в мою щиколотку, разрезая тонкую ткань колготок. Теперь какой-то скулёж срывается с моих губ, и я резко поднимаю голову, чтобы увидеть этого монстра во плоти.

— Найди себе другую девчонку, — оперевшись о кухонную тумбу, еле-как встаю на ноги, пока перед глазами помещение всё ещё кружится, — Пофиг на вещи, — фыркаю себе под нос и направляюсь обратно к холлу, чтобы просто свалить отсюда.

— Джессика! Я сказал, что ты не уйдёшь! — вновь переходя все возможные границы, имеющиеся у каждого человека, шатен резко пригвождает меня к стене.

— Назови мне хоть одну причину, почему после всего произошедшего я захочу остаться? — холодно гляжу в его зелёные глаза и