Парень понятливо махнул головой и начал рассказывать:

– Охранников на виду двое. Один в стеклянной будке у ворот наблюдает как за подъездом к объекту, так и за двором. Второй находится на смотровой площадке на дебаркадере. Он может обозревать практически всю территорию базы. Я видел еще двоих бойцов – пятнадцать минут назад они менялись на постах. Тугушев раза три появлялся во дворе. И, как я уже докладывал, два мужика, по виду – не из братвы, слишком уж солидные, наливаются пивом в теньке под тентом.

– Опиши их внешность, – попросил Вадим.

– Оба среднего роста, лет примерно тридцати пяти. Один с гладко зачесанными назад темными волосами. Второй – с короткой стрижкой и глубокими залысинами. Вид рыхлый, явно не спортсмены. Раньше их никогда не видел.

– Хорошо... – задумчиво сказал Вадим, хотя ничего особенно хорошего в докладе не прозвучало. Внешний вид этих двоих смахивал на описания брюнета Привалова и лысоватого Стригуна. Однако «человека, похожего на генпрокурора», мы уже проходили всей страной, и пока Вадим не удостоверится лично, радоваться и утверждать, что это они, еще рано. А так хотелось!

Он поднял глаза на парня.

– И главное, что меня сейчас интересует: ты не видел на базе девочки лет восьми?

– Девочки не было, – твердо ответил оперативник.

– А может, какие-то детали, указывающие на присутствие там ребенка, ты заметил? Игрушки, какие-то детские вещи, куклы, мячи... Ну не знаю, что может быть, связанное с маленькой девочкой! Вспоминай!

Парень пожал плечами, задумался, а потом неуверенно сказал:

– На веревке на палубе сушилось белье. Там, кажется, висел маленький купальник... такой яркий... Но точно утверждать не могу.

– Может быть, еще что-то? Напрягись!

– Не помню. Не видел больше ничего детского.

– Понял тебя, – разочарованно сказал Вадим.

Вадим замолчал, стараясь выкристаллизовать из наблюдений оперативника разумное зерно. Ничего не получалось. Два любителя пива, схожие с искомыми фигурантами, вроде бы яркий купальник на веревке...

Винить парня не в чем – конкретной задачи ему не ставилось.

– Как лучше проникнуть на базу? Где располагаются резервные охранники? Какие на базе есть средства оповещения и сигнализации? Как организована связь базы с городом? Каков предпочтительный маршрут отхода? Возможность прибытия подкрепления и в какие сроки это может произойти? – Вадим практически машинально, планируя скорую работу, выстрелил длинной очередью вопросов в парня. Они были в общем-то несложными, однако поставили оперативника в тупик. Тот в удивлении поднял брови и растерянно перевел взгляд на своего начальника, призывая его на помощь. Вадим явно перебарщивал, пытаясь подвигнуть рядового исполнителя на глубокий анализ и планирование предстоящей акции. Эти вопросы предназначались для осмысления всем присутствующим. В первую очередь – ему самому, Славе, и уж в самую последнюю очередь парнишке-наблюдателю.

Начальник «Гюрзы» понял это и, заканчивая свой графический труд, понимающе махнул головой. Он повернулся всем телом к сидящим на заднем сиденье Вадиму и оперативнику и показал исполненный им схематический план базы. Похоже, Слава был неплохо знаком с данным заведением. На рисунке были отображены многие мелкие детали и расположение внутренних помещений гостиницы, брандвахты и хозяйственных построек.

– Откуда знаешь такие подробности? – спросил Вадим.

– Приходилось посещать. Шерстили сие заведение несколько раз, – доложил Слава.

Вадим внимательно вгляделся в рисунок и фотографически скопировал его в память. Далее, уже подразделениям, повторил свои вопросы. В течение десяти минут он выяснил все, что можно было выяснить по объекту номер «восемь», как тугушевская база проходила по реестрам местных борцов с оргпреступностью. Вадиму все больше нравился «гюрзовец» Слава. Практически ничего не надо было повторять дважды, не приходилось просить и уговаривать – он ловил мысли и идеи с полуслова, уточнял и давал дельные советы.

В завершение беседы Слава вручил Вадиму похожий на пейджер коробок – это был портативный радиопередатчик, а вернее – радиомаяк. Разговаривать по нему было нельзя, однако разовый сигнал – на случай экстренной помощи, подать было можно. И еще, Вадим догадался – он примерно представлял устройство игрушки, но не подал виду – маячок предназначался для прослушки. Его это особенно не волновало. Он надеялся, что акция пройдет без шумовых эффектов. Так Викинга учили, и так он работал.

– Если засветитесь, прикрыть вас, извини, не смогу, – отведя взгляд в сторону, напоследок сказал Слава. – Имей в виду, ежели пойдет крутая драчка со стрельбой, выдержу максимум двадцать минут и прискочу со своими орлами. Прикрыть постараюсь, но всякое может случиться – мои ребята вас не знают, и мне неохота идти под трибунал за самодеятельность и партизанщину. А в остальном – как договорились. Ну, а ежели все гладко пройдет, просьба: ты перед уходом напоследок шумни, а то ребятишки у меня застоялись последнее время, неплохо бы косточки размять... Ты понял, о чем я гутарю? – усмехнулся Слава. – Вот и ладненько. И еще, – он полез в бардачок и вытянул из него десантный штурмовой нож отечественного производства, – это подарок от меня по случаю знакомства. Раз в одно болото влезли...

Рубчатая рукоять ножа удобно улеглась в ладонь Вадима и оттянула ее своей уравновешенной тяжестью. Улыбнувшись, он перебросил нож в левую руку, правую протянул Славе для рукопожатия:

– А говорил, что пулемета не дашь. Ладно, спасибо и на этом. При хорошем раскладе, думаю, уже не увидимся, а плохого быть не должно. Успехов тебе!

– И вам того желаю. Вперед, соколы, с бодрой песней в до-мажоре! Удачи! И не забудь, жду от тебя сигнала.

Десантный нож был не лишним, однако и они прибыли в славный город Всеволжск не с пустыми руками. Самсон, несмотря на обещание, что местные товарищи им помогут, отнесся к этой перспективе скептически, в чем оказался в достаточной мере прав, и прихватил с собой кое-какие полезные принадлежности.

При всем видимом строгом контроле внимания аэропортовских церберов эти обыденные предметы не привлекли. Складной зонтик, нелишний и в летнюю жару – вдруг придет циклон и грянут обильные ливни – легко, для посвященного, превращался в миниатюрный, но довольно мощный арбалет, стреляющий своими же стальными спицами.

Данный аппарат смастерил в сарае в свободное от тачания на родном заводе надоевшего «Калашникова» один ижевский Левша, за что и был поощрен четырьмя годами в зоне общего режима.

Причем не столько за само изобретение, сколько за попытку загнать его на рынке по цене обычного китайского зонтика. Душа тосковала, а жена деньги зажилила. Однако это изделие не сгинуло в пыльных кладовых для хранения вещдоков, а случайно попалось на глаза профессионалу. Доработанный по мелочам, складной арбалет неизвестно с какого переляку был поименован птичьей кличкой Дрозд и занял достойное место в арсеналах соответствующих служб и подразделений. С тридцати метров титановая спица насквозь прошивала доску-пятидесятку, а пристрелявшийся специалист мог прицельно поразить противника и за сотню шагов.