Да и ну его к дьяволу. Вернемся во дворец — я запрусь в своих комнатах, буду упражняться в магии и просиживать часами в библиотеке, как раньше.

Вот только Риана я не увижу. Идет война, и… выживет ли он вообще?

На въезде в столицу нас ждал куда более роскошный экипаж: герцог предупредил о своем приезде. Здесь, к моему облегчению, мы расстались с Сильвией, и герцог подал мне руку, забравшись в карету следом за мной. Он уселся со мной рядом; Геррена осталась во втором экипаже.

— Кстати, я намерен отослать вашу компаньонку, — заметил герцог, опуская шторы.

— С чего бы это?

— Она не оправдала моих ожиданий.

— Надо же, — произнесла я сквозь зубы, — у вас были ожидания.

— Например, — очень холодно произнес герцог, — что она будет строго следить за тем, дабы моя невеста осталось девственной до свадьбы.

Я хмыкнула:

— Хотите сказать, вы сами все эти годы блюли невинность?

Герцог схватил меня за руку, вынуждая развернуться.

— Я хочу сказать, — процедил он, — что больше не потерплю в вашей постели других мужчин.

— Отпустите меня сейчас же!

— Или что? — Он усмехнулся. — Вы уже почти моя жена в глазах богов и закона.

— Богов больше нет, — мстительно произнесла я. — А закон гласит, что на брак требуется согласие невесты. Упрямой, склочной и с отвратительным характером. — Я вырвала руку. — И если вы думаете, что…

Я осеклась. До меня наконец-то дошли его слова:

«Больше не потерплю в вашей постели других мужчин…»

«Строго следить за тем, дабы моя невеста осталась девственной до свадьбы».

— Вы намекаете, — ледяным тоном произнесла я, — что моя честь опорочена?

Ну почти опорочена. Так, чуть-чуть. Не считается.

Мой жених склонился над моим ухом.

— Я хочу сказать, — тихо и очень зло сказал он, — что Теон видел мужчину, выпрыгивающего из окна вашей комнаты. Увы, он решился рассказать мне лишь этим утром. Я верю ему как себе и очень жалею, что лица он так и не рассмотрел. Будете отрицать?

Я посмотрела ему в глаза:

— А если не буду? Расторгнете помолвку?

Он схватил меня за плечи и встряхнул. Я вскрикнула.

— Ты была с мужчиной? Да или нет?

— Не ваше, черт подери, дело! Нет!

Герцог зарычал.

— Ты будешь моей и не посмеешь раздвигать ноги перед кем попало, — угрожающе бросил он мне. — Если мне придется запереть тебя в спальне и поставить решетки на окна, пока ты не родишь, я это сделаю.

— Не посмеете, — выдохнула я. — Впрочем, знаете что? Мне плевать, потому что замуж за вас я не выйду никогда.

Он усмехнулся:

— Твоя подруга Сильвия оказалась куда сговорчивее. Впрочем, ты скоро тоже запоешь по-другому.

О да. Еще как запою. Особенно когда верну магию и запущу ему огненным шаром в ухо. Увы, сейчас я едва могла прожечь ему манжеты.

— Оставьте меня в покое, — прошипела я. — Не желаю вас ни видеть, ни слышать.

Еще одна холодная усмешка:

— А придется.

Он обхватил мое горло ладонью. И впился мне в губы.

Я дернулась, пытаясь высвободиться, но герцог держал крепко. Жадный язык проскользнул между моих губ, в то время как вторая рука скользнула вниз, обхватив меня за талию. Он целовал меня так, словно вот-вот готов был разорвать на мне платье прямо здесь, алчно исследуя мой рот, не давая сомкнуть губы. Я снова рванулась, но рука на моем горле сжалась, и перед глазами поплыли темные круги. Мои руки, готовые уже в него вцепиться, разжались; в ушах звенело, и я едва удерживалась от того, чтобы упасть в обморок. Герцог засмеялся, вжимая меня в сиденье, и резко вздернул юбки моего платья. Одна рука легла мне на колено, пока губы умело целовали шею.

Сколько любовниц у него было? И сколько из них не желали этого, но не смогли дать отпор?

Я попыталась закричать, но из горла вырвался лишь хриплый вздох. Герцог зарылся лицом в мое плечо, и я почувствовала его пальцы на кромке чулка. Он что, и правда собирался сделать это прямо здесь? Может быть, еще и продемонстрировать его величеству кровь на подушках экипажа, чтобы у меня не осталось выбора, кроме как выйти за герцога замуж?..

Проклятье.

Похоже, именно для этого его старший брат и пришел тогда в мою спальню. Реймонд, как и Маркус, прекрасно понимал, что я не желаю выходить за него, и решил обезопасить свои права самым древним и надежным способом. Да что они все, сговорились, что ли?

Я в отчаянии потянулась к дверце кареты. Если мне придется выбивать ее ногой и выскакивать на полном ходу, я это сделаю.

И тут экипаж начал останавливаться.

Герцог откинулся на свое сиденье, тяжело дыша. Я поправляла корсаж и юбку, с ненавистью глядя на него.

— Будет и продолжение, — пообещал он. — Очень скоро.

— Да я скорее выброшусь из окна, — хрипло выдохнула я. — Или найду кого-нибудь, чтобы выбросить вас оттуда.

— Во дворце? — Он расхохотался. — Наивная девочка. Я могу получить ключи от всех комнат, кроме разве что опочивален их величеств и королевской сокровищницы.

Он наклонился вперед.

— А раз ты уже принимала другого мужчину, — прорычал он, — пеняй на себя.

Этот мерзавец, отстраненно заметила я, был умелым и ловким любовником. Вот только мозгов у него не было совершенно. Желание рождается в голове: именно поэтому настоящие кавалеры начинают с комплиментов, цветов и искреннего интереса. И обычно отступаются, когда не находят взаимности.

Но этот точно не отступится. И если у него и впрямь есть ключи ко всем комнатам, а его величество заранее одобрил наш брак — что мне делать?

Экипаж остановился. Лакей открыл дверцу, и герцог Критт, выскочив первым, с чарующей улыбкой подал мне руку.

Я медлила несколько секунд. Голова все еще кружилась, и я не была уверена, что выберусь из экипажа без посторонней помощи. Позволить герцогу вновь до меня дотронуться было выше моих сил, но злить его? Снова?

Что ж, попробую найти компромисс.

Я поднялась с сиденья, подобрав юбки. И быстро, не давая себе времени подумать, выбросила вперед ногу, целясь в самое уязвимое место на теле герцога.

К черту компромиссы.

Он успел отклониться, защищая пах, но не удержал равновесия и рухнул на брусчатку.

— Повело… после долгого путешествия, — выдавил он, задыхаясь и отводя в сторону протянутую руку лакея. Похоже, никто не видел мой выпад: его скрыла дверца кареты.

Я медленно спустилась на землю, не обращая внимания на ненавидящий взгляд Маркуса.