это время Лина обычно разогревала ужин, загружала постиранное белье в сушку и протирала зеркала. Если она знала, что увидит его завтра, оставшаяся часть дня становилась для нее лучшей – она могла фантазировать о следующем вечере.

Но он никогда не назначал ей свиданий заранее. Он писал ей тогда, когда возникало желание. И это было жестоко и угнетающе. Желание Эйдена могло, как сейчас, возникнуть в четыре часа, когда дети были дома и присмотреть за ними было некому.

И никаких переговоров. С такими мужчинами невозможно идти на переговоры. Через два часа их желание исчезнет. Если Лина ответит недостаточно быстро, он просто уйдет в кладовку и удовлетворит свое желание среди мягких бюстгальтеров жены. Он выплеснет бледную струю спермы в коричневый пакет из «Мейсиз», оторвет влажный уголок и выбросит в мусорное ведро. И там этот мокрый комок пролежит целый день, пока Лина будет, как одержимая, думать и мечтать об Эйдене и до изнеможения заниматься гимнастикой, как это было в последние несколько недель.

Когда у Лины наступает просветление, она понимает, что он думает о ней только тогда, когда ему удобно, когда он пьян, когда ему скучно, когда в его жизни возникает идеальный шторм, когда он может с ней встретиться без труда, не рискуя быть увиденным, не создав себе проблем на работе и не потратив слишком много бензина. Но даже в таких ситуациях, если встретиться не удается, он не расстраивается. Даже тогда ему все равно. Это мучительно, но Лина уже смирилась.

Сейчас она готовила салат на кухне, резала помидоры. Сначала лезвие ножа прорезало тонкую кожуру, а потом впивалось в бархатистую сердцевину – и это напоминало секс. Сейчас Лине все напоминало секс. Во сне она видела, как стоит по колено в соленой воде, как целует Эйдена и занимается с ним сексом, как он слизывает устриц между ее ног, как они занимаются сексом на одеяле, расстеленном прямо в лесу, и потом в ее волосах остаются листья. Она думала, что ей надеть в следующий раз, представляла, как он коснется подола ее черного хлопкового платья, как поднимет его до бедер, как большой палец его пройдется по нижней кромке трусиков. Она мечтала о пылающих оранжевых закатах, хотя до этой влюбленности не обращала на закаты никакого внимания. До того как влюбилась снова.

Но, когда он пишет в четыре часа, все фантазии рушатся. Ей хочется плакать, думая, как чудесно все было бы, если бы он написал ей накануне или хотя бы утром. Как приятно было бы испытывать возбуждение и предвкушение без мучительной паники. Как было бы хорошо, если бы он думал о ней и давал ей время заранее побрить ноги.

Но он написал очень просто: «Какие планы?»

Сейчас он на работе, указывает рабочим, откуда вывозить землю. А может быть, в баре, в двух милях от их места, потягивает холодное пиво. А может быть, он сидит в туалете бара и набирает сообщение на телефоне.

Черт!

Лина знает, что его слова означают: «Я трахну тебя прямо сейчас, если ты успеешь добраться до места в отведенное время».

«Какие планы?»

«Я свободна на весь вечер».

«Река».

«Река, – повторила она. – Увидимся там».

Дети дома. Все знакомые женщины (а их немного), которые могли бы за ними присмотреть, заняты. Лина знает, что они заняты, потому что уже позвонила, написала и связалась в фейсбуке со всеми. Родители оставались с детьми вчера, и они обязательно назовут ее плохой матерью. Лина все же набрала их номер, но родителей не оказалось дома. Одна женщина все же перезвонила Лине. Лина ответила на голосовое сообщение, пообещала заплатить пятнадцать долларов в час. Для этого района это очень хорошие деньги. И женщина сказала, что присмотрит за детьми.

Лина в восторге. Она нашла женщину. Она заказала пиццу. Она подъехала к месту работы мужа, оставила «Бонневиль» там и забрала его машину. Ключи она оставила в «Бонневиле». К реке Лина поехала на большом внедорожнике мужа. Всю дорогу она переживала, что не успеет вовремя.

«Приеду чуть позже пяти, – написал Эйден. – Подожди».

«Что за черт! – подумала Лина. – Что я творю?!»

Ей страшно написать, как далеко она уже уехала, потому что он ответит: «Лучше не сегодня». От этих слов ее всегда мутит.

От всех лекарств, которые она принимает, ей постоянно кажется, что вот-вот случится сердечный приступ. А потом приходит сообщение от Эда. Он вечно пишет что-то дурацкое. Лине хочется послать его к черту. В жизни нет ничего хуже, чем ждать сообщения, а потом получить сообщение совсем от другого человека, не того, о котором так страстно мечтаешь.

«Я почти доехала», – ответила она Эйдену.

«Лучше отменим, малыш. Уже поздно».

«Нет, я уже почти на месте. Ну пожалуйста».

«Лучше отменим», – повторил он, и она почувствовала, как ее розовое сердце шлепнулось на сковороду, поджарилось с одной стороны, его перевернули и принялись жарить с другой стороны.

«Пожалуйста, я уже еду», – в отчаянии написала она. Одной рукой Лина держала руль, другой набирала сообщение, стараясь писать быстро и правильно.

«У реки слишком много народу», – ответил он.

До поворота на их дорогу Лине осталось всего пять минут. Ну, около пяти.

«Пожалуйста, – написала она. – Я почти доехала».

Он не отвечал довольно долго. На глаза Лины навернулись слезы. Она почти не видела дороги. Она пригласила няню, хотя это для нее слишком дорого, она заказала пиццу, она наврала мужу и детям. Она проехала сорок миль на двух машинах, причем одна из них в прокате с ограниченным количеством бесплатных миль. Она сделала то, чего делать не должна была. Лина поверить не могла, что все еще едет. Она не повернет назад. Он обязан встретиться с ней. И она начала молиться.

«Эйден? Пожалуйста!»

Ей страшно, что он почувствует в ее сообщениях мольбу. «Ну пожалуйста, пусть он приедет, – продолжает молиться она. – Пусть он приедет. Господи, ну пожалуйста! Ты дал мне так мало счастья! Я всего лишь хочу увидеть этого мужчину, еще один только вечер».

Если ей придется повернуть назад, если все это окажется впустую, она умрет. Она твердо в этом уверена.

И тут телефон звякнул.

«Приезжай в Best Western».

Этот отель по дороге, рядом с супермаркетом и автозаправкой.

Лина свернула с трассы как раз вовремя. Ее сердце и все, что находится ниже талии, отлично знает этот отель. Лина глянула на свое лицо в зеркало, поправила белье. Соски у нее отвердели. Ее била дрожь, но это было приятно.

Женщина в отеле сказала, что