Это был Ломов. Катя не попадала в поле его зрения со дня своего отъезда на Кипр, со дня своего бегства. И хотя она сделала все возможное и невозможное, чтобы расстаться раз и навсегда с прежним обликом, сейчас, столкнувшись с ним практически лицом к лицу, она ощутила тревогу, будто весь ее новый имидж был всего лишь камуфляжем, карнавальной маской, которую при желании ничего не стоило сорвать. Она снова торопливо и придирчиво мысленно обследовала себя – на сей раз как бы глазами своего бывшего босса, и немного успокоилась решив, что узнать ее невозможно.

«Если я хочу добиться задуманного, мне следует выкинуть из головы мысли о своей внешности, – приказала себе Катя. – Я должна вспомнить все, чему научилась в стенах клиники, и еще раньше – в инструкциях по обольщению, рекомендованных Рыжей.»

Видно, сам Дьявол подключился к этой игре – Ломов, вместе со своей дамой сердца не просто сел за их столик, он устроился напротив Кати.

– Желаете что-нибудь еще? – склонился над ней официант, наверняка обративший внимание, что эта пара слишком долго задержалась за столом.

Катя открыла было рот и испугалась. Ведь Ломову ничего не стоит узнать ее по голосу. Нащупав в наружном кармашке сумочки заранее приготовленную целлулоидовую пластинку, она быстро сунула ее себе в рот – так, чтобы она аркой пристала к верхнему небу.

– Да, дружок. Принеси мне ванильный пломбир со взбитыми сливками, – с легким французским прононсом произнесла Катя. – Мон шер, составишь мне компанию? – обратилась она к Андрэ чуть хрипловатым чувственным голосом, положив унизанную кольцами ручку на его руку.

Андрэ уже не сомневался, что Катей затевается некая таинственная игра, в которой ему не только предлагается принять участие, но и отводится определенная роль.

– Конечно, счастье мое. Я буду лакомиться тем же, чем и ты, – положив руку ей на плечо, по-французски ответил он.

Благодарно и ласково ему улыбнувшись, Катя сказала все еще стоявшему подле них официанту:

– Два ванильных пломбира – для меня и моего друга, пожалуйста.

Ломов, что-то говоривший своей спутнице, услышав французскую речь, поднял глаза и внимательно оглядел пару, сидевшую визави. Под его сканирующим взглядом Кате захотелось съежиться, стать невидимой. Рука Андрэ все еще покоилась на ее плече, а значит он мог почувствовать, как учащенно и гулко забилось ее сердце. Она уже видела, как наливаются кровью глаза босса, как он вскакивает, сжимая кулаки и с грохотом опрокидывая стул, как, перегнувшись через стол, смыкает железную клешню на ее горле.

«Дуреха! Возможно это твой единственный шанс. Не упусти его! – шепнула синеглазая хозяйка фальшивой оболочки. – Веди себя так, будто ты самая красивая женщина на свете и весь мир у твоих ног. Мужики – наивные дети. Они тотчас начинают в это верить».

Тряхнув бронзовыми локонами, Катя расслабилась. Прислонясь к плечу своего спутника, она одарила «незнакомца» из-под приспущенных ресниц лениво-томным, оценивающим взглядом видавшей виды львицы и едва заметно улыбнулась ему одними уголками губ. Ломов поднял бровь, застыл на миг, как карась, ощутивший, что заглотил с наживкой крючок, быстрым но цепким взглядом обежал все ее достоинства и вернувшись к той части лица, которую принято считать окнами души, попытался проникнуть в ее сущность. Но цветные линзы взяли на себя роль запертых на засов ворот, и он, судя по всему, так ничего и не понял.

Больше Катя ни разу не взглянула на бывшего босса. Кожей и тем самым шестым чувством женщины ощущая его заинтересованность, она демонстрировала высший пилотаж женственности по отношению к своему спутнику, в промежутках по-кошачьи облизывая мягким язычком шарик пломбира. Андрэ, озадаченно созерцавший совершенно иную, незнакомую Кэтрин, едва успевал подыгрывать ей.

– Ах, Андрэ, – тоном капризной девочки промурлыкала Катя, достаточно громко, чтобы ее слышал не только он. – Когда ты вернешься в Париж, я умру здесь от скуки. Ладно, не будем думать о грустном. Как мы играем сегодня?

– Вообще-то я отдаю предпочтение рулетке, – отозвался он.

– А я картам. Поиграем немного в покер, а потом ты научишь меня, как делать ставки в рулетке. – Она взялась за сумочку.

Андрэ тотчас вскочил и, помогая Кате встать, отодвинул ей стул. Расправив спину и плечи, чтобы лучше обрисовался под тонкой тканью дорогого платья ее умопомрачительный бюст, Катя равнодушно и чуть-чуть свысока скользнула взглядом по сидевшей напротив паре. Алефтина что-то оживленно щебетала на ухо своему любовнику. А тот, склонившись над тарелкой, казалось был полностью поглощен пережевыванием шейки – то бишь хвостика – омара. Но глаза его, укрывшись в тени надбровий, плотоядно сверкали, ощупывая фигуру незнакомки.

К Кате подскочил Виктор и заискивающе спросил, не нуждается ли она и сегодня в его услугах.

– Пока нет, дружок, – небрежно бросила она. – Рустам так хорошо меня поднатаскал в прошлый раз, что я уже сама могу давать инструкции. – Но если мне что-нибудь понадобится, можешь не сомневаться, обращусь я только к тебе.

Опираясь на руку Андрэ, Катя направилась в карточный зал, грациозно выбрасывая вперед длинные ноги и мягко раскачивая бедрами. Длинная шея, как постамент, несла высоко поднятую бронзовую головку.

«Я женственна, я неотразима! – как заклинание твердила она себе. – Я само совершенство.» И вдруг заметила, что встречные мужчины и раньше времени оперившиеся парни не только обращают на нее внимание, но и, оборачиваясь, смотрят ей вслед. «Так вот где собака зарыта! В самоощущении. В самоподаче. – Саркастическая усмешка тронула ее губы. – Немного силикона в сочетании с гонором, и все кобели у твоих ног.»

– Давай начнем с Black Jack для разминки, – предложил Андрэ.

– Желание гостя закон, – улыбнулась ему Катя.

Они устроились рядом за одним столом, купили у крупье фишки, достоинством 10 долларов каждая, и приступили к игре. Окружала их в основном молодежь, холеная, прекрасно одетая, самоуверенная и заносчивая. Играя, Катя уголком глаза наблюдала за дверью. Но Ломов все не появлялся.

Кате опять везло. Ей то и дело выпадали либо две «картинки» – Дама, Валет или Король, либо «картинка» в сочетании с тузом, что сразу давало очко. Когда же случался недобор, Катя не рисковала и выжидала. Рустам ей накануне объяснил, что если банкомету выпала мелкая карта, что случалось на удивление редко, он обязан «прикупать» добавочные карты до тех пор, пока не наберет как минимум 17 очков. А это всегда чревато, поскольку вместо ожидаемой, скажем, двойки или тройки можно вытянуть сразу «картинку» и сгореть на переборе. Другие игроки, менее опытные, видя, что у крупье мелкая карта, пытались его обскакать, требуя прикупа, и, как правило проигрывали на переборе. Катина осторожность ее не подводила. Он-таки сгорал сам. Она умело манипулировала ставками, зная, когда следует разделить их, когда удвоить, а когда воспользоваться «страховкой». И вскоре перед ней вместо одной стопки фишек выстроились целых три. Андрэ, не выиграв и не проиграв, умудрялся держаться при своих.