существовало. Призраки следовали по пятам, призраки ждали на ступеньках школьной библиотеки, кричали на шумном рынке, звенели дверными колокольчиками кафе, лаяли постаревшими псами.

Дом все так же стоял на холме, чуть дальше начинались кукурузные поля, а потом лес, в котором всегда блуждали духи. Осторожно и робко она отворила резко вскрикнувшую петлями калитку, прищурилась от солнца, механически огибая более не существующую свалку садовой утвари: выпачканных в земле трезубцев и мечей, которыми мама успешно сражалась за урожай. По заросшей дорожке она подошла к крыльцу, перепрыгнула первую ступеньку и застыла. Сглотнула мерзкую горькую слюну. Ее трясло. Призраки стояли рядом, хватали за плечи и шептали гадости: «Глупая дочь, глупая дочь не смогла никому помочь. Ты виновата. Это твоя вина. Это ты должна была умереть вместо них». Закрыв глаза, она медленно сосчитала до десяти, медленно переставила ногу на следующую ступеньку, медленно подтянула вторую ногу. От букета вымокла рубашка. Сердце стучало аритмично и неправильно. Паника нарастала, но Локи, слившись с деревянными досками, словно с остовом Иггдрасиля, не могла пошевелиться. Она знала, что, если не сделает это сейчас, то не сделает никогда. Сцепив зубы и давясь слезами, Локи сделала еще шаг и еще, с силой распахнула дверь настежь, чувствуя почти физическую боль от прикосновения к тому, что насквозь пропитано кровью ее родителей. Дверь хлопнула по стене, звякнуло окно. Откуда-то из горла вырвался глухой крик, дикий волчий рык, который помог преодолеть последний метр и оказаться внутри.

Было тихо и пусто. Пыль кружилась в воздухе. Темные чехлы укрывали диван в гостиной и обеденный стол. Кровь давно оттерли, но Локи чудился ее удушающий запах. Она легла на пыльный пол, окропляя слезами место, на котором мама простилась с ней. Поцеловала доски, прикоснулась к ним лбом и встала. Прошла из гостиной в кухню. Старая яблоня таки пробила окно и просунула руки прямо в мойку. Старое птичье гнездо удобно устроилось над печкой. С каждым шагом, с каждой слезой призраки теряли силу и бледнели.

На заднем дворе густо разрослась малина, воюя с сорной травой за клочок свободы. Их могилы кто-то почистил и высадил рядом дубок, вялый еще и сонный. Локи положила на общую плиту цветы.

Лара Ангейя-Смит

1886, V/VI – 1927, IV/XX

Хант Смит

1887, XII/III – 1927, IV/XX

И чуть ниже приписана одна из тех пошлых избитых фраз о вечной любви, от которой у Локи кольнуло в груди. Она долго сидела возле могил, касаясь кончиками пальцев потеплевшего от солнца камня, выжатая и уставшая, как после долго изнурительного подъема в гору. Но при этом стало легче. К мертвым нужно испытывать лишь благодарность, а испытывать вину надо перед живыми.

Тень упала на траву. Полковник Риан, чуть запыхавшись от быстрого бега, облегченно переступила через куст и присела рядом.

- Не буду извиняться, - не поднимая глаз, сказала Локи.

- Ты нашлась. Больше ничего и не нужно.

Молчание.

- Скажите, полковник, зачем вы здесь?

Полковник прикоснулась к ее плечу. В этом жесте не было ничего материнского или заботливого. Тяжелая солдатская рука, рука равного.

- Мать Ангейя-ас отдала приказ.

- Езжайте домой. Им трудно без вас.

- Я не могу…

- Можете! – заорала Локи, вскакивая и захлебываясь слезами. – Будьте с семьей пока можете!

Пнув куст и для достоверности еще и выгоревший на солнце забор, с которого посыпался мусор и сухие семена, она замерла, открыв от изумления рот. Посмотрела наверх, на ржавый флюгер, потом снова вниз, на отбрасываемую им тень, приземляющуюся точнехонько в заросли болиголова.

- Полковник! Это здесь!

Риан, недоуменно наблюдала, как Локи вырвала несколько стеблей, расчищая место. Зелеными от сока руками она капнула чуть влажноватую землю.

- Вот! – раскопав приличную ямку, она показала Риан на торчащий из земли грязный полиэтиленовый уголок. Отчистив его, она поняла, что внутри находится коробка или шкатулка, укрытая от сырости.

- Что это? – спросила Риан, помогая вытащить увесистый сверток.

- Не знаю! – лихорадочно пробормотала Локи, разворачивая мешок. – Перед… перед гибелью мама говорили о «глазе». Я всю голову сломала, думая, что за глаз, а оказалось так просто! – она истерично хихикнула. – Я же сама как-то сказала маме, что дурацкий ржавый флюгер похож на тень в форме глаза!

- Можно открыть? – опасливо спросила она у Риан, когда они сели на крыльцо.

- Когда будешь готова.

Локи надула щеки и громко выдохнула, рывком распахнув крышку. Внутри, бережно завернутые в бумагу, лежали рабочие гогглы с набором из шести линз, на каждой из которых был какой-то узор. Но больше всего Локи привлекла маленькая записка, нацарапанная быстрым папиным почерком.

«Доченька!

Если ты читаешь это – значит случилось что-то страшное. Может нас с мамой даже нет в живых. Мне очень жаль.

Эти очки я назвал «Луг», потому что только они помогут тебе в борьбе с «Балором». Они откроют истинное зрение».

Дальше текст обрывался, и не было ни слова, как гогглы использовать. Неуверенно она высыпала шесть стеклышек, покрутила так сяк и засунула обратно, недоумевая, как это поможет видеть истину.

- Это бесполезно. – Вздохнула она, захлопывая шкатулку.

- Думаю, тут я смогу помочь, - уклончиво сказала Риан, и уголки губ ее чуть дрогнули в подобии улыбки.

Они вернулись в гостиницу и, первое, что бросилось в глаза – ужасная помятая шляпа с пером на вешалке. Поднялась по скрипучей лестнице наверх, и…

- Сестре-ееенка! – что-то метнулось и ударило Локи в живот, до боли в ребрах сжимая в объятиях и затаскивая в обшарпанную комнату. Между двумя кроватями с тонкими матрасами был втиснут чудовищный комод с отломанными ручками. Прошлогодний календарь с выцветшим котенком неумело загораживал дыру в стене, от которой в разные стороны разбегались задорными змеями трещинки. Даану восседала на единственном стуле и недовольно косилась на оживленно болтающих и тут же смолкших Мори и Ки, занявших карточной игрой одну из кроватей. Реймар, когда они отвлеклись, засунул выглянувший из рукава козырь поглубже.

Исхудавший, но довольный и как-то повзрослевший Рем поднял вверх чумазую темноглазую мордашку и скорчил недовольную мину.

- Что это у тебя на голове? Лиса сдохла? Что за шкатулка?

Она смогла только кивнуть.

- Как поживаете, Локи-ас? – Мори задорно подскочил, кланяясь и заполняя собой все пространство. Рыжей шевелюры больше не было – короткая робкая стрижка и седеющие виски – все, чтобы не бросаться в глаза. Без очков его лицо выглядело старше и морщинистей, а в глубине