Беднягу подняли на корабль, дали ему воды и пищи. Пил он жадно, есть же совершенно не мог, и по всему было видно, что едва ли он доживет до следующего утра.

Капитан приступил к нему с расспросами. Незнакомец отвечал по-португальски. На корабле не нашлось никого, кто знал бы этот язык. Только один из пассажиров, молодой аббат Батайль, который плыл в католическую миссию на Мартинике, хорошо понимал латынь и смог с трудом разобрать слова несчастного. Тот говорил, что плыл из Бразилии в Лиссабон, однако его корабль был захвачен пиратами. Все его товарищи были или убиты, или проданы в рабство, сам же он сумел сбежать от пиратов на лодке и более месяца плыл в одиночку по океану в надежде достичь обитаемой земли или встретить корабль. И вот теперь желание его осуществилось, он встретил корабль, но силы его истощены длительным голодом и жаждой, и приближается его смерть.

Аббат Батайль отпустил несчастному грехи и причастил его.

После этого умирающий приподнялся на локте и прошептал:

– Простите меня, святой отец! Я открыл вам не всю правду…

– Так не годится, сын мой! – строго ответствовал аббат. – Перед смертью надлежит полностью раскрыть свою душу Господу. Только тогда ты можешь рассчитывать на прощение и на вечную жизнь, в противном случае тебе придется гореть в аду…

– Я так и так буду гореть в аду, – возразил умирающий. – Грехи мои велики, и всей жизни не хватило бы, чтобы их искупить. Но тайна, которую я храню, слишком страшна, чтобы открыть ее вам.

– Таинство исповеди свято, и то, что ты поведаешь мне, ты поведаешь Богу, и никому кроме него!

– Так-то оно так, но эта тайна – не другим чета!

Умирающий испустил тяжкий вздох и сделал аббату знак, чтобы как можно ближе придвинул ухо к его губам.

– Я был молод, святой отец, – зашептал португалец. – Я служил на корабле у знаменитого пирата капитана Флинта. Нас преследовала английская эскадра, и ночью, когда англичане подошли совсем близко, капитан со мной и несколькими верными друзьями взял шлюпку и отправился на маленький остров, чтобы спрятать там самое дорогое из своих сокровищ. Мы высадились на острове, поднялись на гору. Капитан открыл нам тайну своей сокровищницы и провел нас внутрь. Когда же мы стали возвращаться на корабль, капитан словно сошел с ума. Он кричал, что мы хотим ограбить его, что он никому не может верить. Друзья пытались утихомирить его, но он схватился за саблю и поубивал их всех. Хотел убить и меня, но я упал перед ним на колени и молил его именем Пресвятой Богородицы сохранить мне жизнь. Тут он опомнился, и мы вернулись на корабль. После мы еще какое-то время спасались от англичан, но, в конце концов, капитана Флинта схватили, чтобы предать суду. И перед тем, как сдаться в руки врагам, он отдал мне одну вещь, одну монету… капитан особенно ее ценил, говорил, что в ней заключена тайна его сокровищ…

Португалец замолчал, силы покинули его, но потом приподнялся и снова заговорил:

– Вот что, святой отец. Сберегите эту вещь, она стоила жизни не только мне, но и другим людям… за ней гоняется много дурных людей, и я больше не могу ее хранить, ибо жизнь моя кончена… – с этими словами португалец протянул священнику полуистлевший, изъеденный морской солью кожаный пояс.

Аббат хотел задать ему еще вопрос, да и не один, но португалец застонал, вытянулся и умер.

Священник в растерянности стоял над его телом.

Первой его мыслью было, что несчастный португалец перед смертью лишился рассудка, разговоры его о страшной тайне и о сокровище знаменитого пирата не стоят выеденного яйца, как и его пояс. Однако, прощупав пояс, аббат почувствовал, что внутри него что-то зашито. Скорее всего, монета, или другой металлический кругляшок.

Однако прежде чем раздумывать о завещании покойного португальца, следовало позаботиться о его бренных останках. Обстоятельства требовали простоты и скромности, поэтому аббат прочитал над мертвецом молитву, с помощью одного из матросов зашил беднягу в грубый мешок и сбросил его в морскую пучину, как это принято у моряков.

– Да упокоит Господь его душу! – напутствовал он несчастного португальца.

Матрос же добавил от себя:

– Рыбы о нем позаботятся!

Завершив нехитрую церемонию, священник направился в каюту,