– Чего тебе надо, Джон Метьюз? – недовольно осведомился Делоннэ. – Ты получишь свою долю, когда придет время!

– Дело не в моей доле, капитан! – обиженно проговорил старик. – Дело куда серьезнее!

Он приник к уху одноглазого и что-то зашептал.

Пиратский капитан внимательно выслушал его и снова обратился к пленникам:

– Мой старый друг сказал, что совсем недавно вы, может быть, подобрали в море лодку с одним моряком, португальцем. Так ли это?

Пленники испуганно молчали, и тогда Делоннэ, ни слова не говоря, взмахнул саблей и обезглавил стоявшего поблизости толстого голландца. Труп с грохотом рухнул на палубу. Пленники в ужасе шарахнулись от него, пират же, невозмутимо спрятав саблю в ножны, прокаркал:

– Вы еще не поняли, что мне следует отвечать без промедления? Итак, повторяю вопрос: подобрали ли вы лодку с португальцем?

– Так точно, сэр! – ответил корабельный кок «Сирены», высунувшись из-за спин своих товарищей.

– И где же теперь этот португалец? – осведомился Делоннэ, сверля кока мрачным взглядом своего единственного глаза.

– Он помер, сэр! – поспешно проговорил кок. – Помер и похоронен по морскому обычаю!

– А где его вещички? – продолжал спрашивать пират.

Пленники молчали, и Делоннэ схватился за рукоять сабли.

– Не знаю, сэр! – испуганно пролепетал кок. – Вроде бы у него ничего не было, а что и было, то вместе с ним сбросили в море. Но вам бы лучше спросить у того аббата, который исповедовал его перед смертью.

– Аббата? – Делоннэ удивленно оглядел пленников. – Где же этот аббат? Почему я его не вижу?

– Вот он! – выкрикнул старый Джон Метьюз и выволок аббата из его убежища. – Вот он, капитан!

– Вы думали скрыться от меня, святой отец? Разве вы не знаете, что сказано в Священном Писании: нигде не скроешься от лица Моего?! – Святой отец, благословите меня! – прокаркал Делоннэ, состроив уморительную физиономию и склонившись перед аббатом в шутовском поклоне. – Отпустите мне мои грехи, которых так много, что я и половины не упомню! Помню, на прошлой неделе я утопил трех священников и одного монаха, а месяцем раньше отрубил голову епископу…

Прочие пираты громко захохотали и подхватили за своим главарем:

– И мне, и мне отпустите грехи, святой отец!

– Негоже смеяться над святым таинством исповеди! – строго ответил аббат.

– Надо же, а я и не знал! – С этими словами Делоннэ схватил аббата за воротник, встряхнул его, как тряпичную куклу, и прорычал, бешено вращая глазом: – Что сказал тебе перед смертью португалец? Говори, святоша, или пожалеешь, что родился на свет!

– Я не могу этого сказать, – отрезал аббат. – Тайна исповеди священна! То, что поведал мне умирающий – ведомо только мне и Господу!

– Я и есть Господь! – выкрикнул пират. – В этих морях мое слово священно! Говори, жалкий червяк, или ты позавидуешь тем, чья смерть была быстрой и легкой! – И он пнул носком сапога обезглавленное тело одной из своих жертв.

– Я готов принять любые муки во славу Господа! – Аббат гордо вскинул голову и сложил руки на груди.

– Ну, так прими же их! – Делоннэ схватил священника, как пушинку, подтащил его к борту корабля и оглянулся на своих подручных: – Билли Заплата! Жан Костолом! Несите веревки!

Двое здоровенных пиратов принесли моток веревок, обвязали аббата за запястья и спустили его за борт, так что его ноги немного не доходили до воды. Вывернутые руки нестерпимо болели, тропическое солнце безжалостно палило непокрытую голову священника, и только изредка срывающиеся с волн брызги освежали его лицо.

– Ну что, святоша, ты не передумал? – спросил Делоннэ, перегнувшись через борт.

– Не передумал и не передумаю! – отвечал священник и принялся громко читать «Отче наш».