думаю уже одеваться и выдвигаться к коллегам, как в дверь стук. Время при этом раннее, да и вообще дверь в мой эркер стуками не осыпают. Поднял вопросительно бровь, Млад к двери вполне резво подскочил, выглянул.

— Вас ожидает послание, господин, — выдал он, сунув физиономию обратно.

— А с какого лешего «ожидает», а не передано или озвучено? — поинтересовался я, прикидывая, а не на службу ли меня Серпент призывает.

— Послание доставили слуги некоего владетеля, Грошен посчитал невозможным беспокоить вас, лишь известить о том, что послание ожидает у его стола, внизу.

— Счетовод какой, — проворчал я. — Ну, давай сходим, посмотрим, — озвучил я.

Спустились, и вижу: здоровенная коробка, обёрнутая не самой дешевой и яркой тканью. Вдобавок, верёвочка, завязанная в бантик, сверху придерживает такой ощутимый букет. Фиалок, на минуточку.

— Кто припёр? — деловито поинтересовался я у Грошена, вчувствуясь в коробку и даже направляя туда духа.

Вроде и не та я фигура, вроде и «всё понятно», но ушами хлопать и по-дурацки дохнуть неохота. У меня, как выяснилось, на это занятие аллергия.

Но никаких подлостей внутри не наблюдалось: дерево и семена. А Грошен сообщил, что коробку припёрла пара «очень приличных» слуг, повелев передать «почтеннейшему видому Михайло Потапычу, с искренней благодарностью за великодушие и робкой надеждой на встречу от своей хозяйки».

— А я, почтеннейший, не имея ваших распоряжений, к вам этих молодцев не допустил. Да и примите ли вы сей дар или нет — не знаю, но ожидать они отказались, дар оставили, взяв с меня слово, что вас упрежу, — отчитался управляющий.

— Хм, ладно. Давай-ка, Млад… — начал было я, но слуга, просунув трость за пояс, подхватил коробку.

— К нам, почтеннейший?

— Да, к нам, — не стал я выделываться с «а справишься ли».

Вполне справился, допёр. Внутри оказалась коробка с одуряюще пахнущими, даже будучи закрытыми, бочонками с печатью кабаньей головы. И короткой запиской на небольшом пергаменте, на тему, что отправительнице известно, что я данные продукты люблю. И она взяла на себя смелость и прочие бла-бла. Сталкерша, мысленно хмыкнул я, вдыхая ароматы. В одном бочонке был кофе, в другом — какао. А третий содержал отдающий незнакомым, одуряюще-вкусным цветочным запахом, красноватый густой мёд.

— Путь к сердцу мужчины… — не без иронии начал я.

«МЁ-О-О-ОД!!!» — раздалось из моих недр. — «Вкусный!» — довольно согласился со мной Потап, после того как я снял пробу. — «Можешь делать с ней медвежат — хорошая самка», — наконец, озвучил он своё охренительно важное мнение.

— И к сердцу медведя, похоже, тоже, — закончил я толком не начатую фразу, с трудом удержавшись от порыва сожрать весь бочонок. — Ну ладно, способ «ухаживания» она нашла неплохой, — негромко, уже в кабинете, сам себе озвучил я. — Предпочитаю с несколько иными ролями, но в данном случае я с неё благ, теоретически, рассчитываю поиметь. Да и заинтересована она во мне гораздо больше, это очевидно…

— Господин, — раздался стук в дверь кабинета. — Вам послание!

— Вот неймётся всяким… Что там ещё прислали⁈

— Послание от воеводы, господин! Посланник — стражник, толкует, что передать должен лично вам!

— Опя-а-а-ать рабо-о-отать, — совершенно по-потапычьи протянул я, поймал себя на этом и взбодрился. — Впускай!

Посланником и вправду оказался страж, правда, не Ратый — очевидно, его подчинённый. Передал мне свёрнутый пергамент, запечатанный печатью со змеюкой — точно такую же печатку я на Серпенте наблюдал. Внутри короткое сообщение, причём тоже не без иронии, по крайней мере для меня.

Служба зовёт.

Серпент

— Ладно, служба так служба, — пожал я плечами. — Млад, кирасу тащи, пистоль и всё нужное!

— Как скажете. Мне с вами, господин?

На последнем я задумался. С одной стороны слуга — действительно и некая «боевая поддержка». А с другой — учитывая то, чем мне приходится заниматься (ну, теоретически) этой «поддержки» вроде как и не требуется. Да и сопровождали мы посланного корифеем втроём, без всяких слуг у подельников.

— Соберись и будь готов, — подумав, озвучил я. — Если понадобишься — пришлю посланника, но скорее всего — не понадобишься.

— Буду готов, господин.

Ну а я облачился и потопал на службу. По дороге обоснованно рассуждая, что жизнь последнюю неделю точно несёт отпечаток Шута. И внутренне удивляясь, что мне это скорее… нравится?

24. Дератизационно-инсектицидная

Хотя по дороге вовремя себя одёрнул: нормальные, приемлемые взаимоотношения у меня только с девками в Счётах. И то, я непозволительно расслабился, да и романтику… Хм, занятно. Похоже это не я, «Михаил Евгеньевич», а Михолап Потапыч изволил проявлять этот самый «романтик». Просто ряд реакций, оценочных суждений мне не свойственны: я — не какой-то там «хороший человек», а преуспевающий юрист, причём не в самой удобной стране, на минуточку. И ведь не поймёшь толком, то ли это тело реагирует, то ли я и вправду, впитав то янтарное сияние, стал частично этим балбесом.

К счастью, основополагающие нормы личности мои, но по мелочи… Чёрт знает. Возможно, только возможно, в Зиманде можно немного расслабиться. А возможно, и нет, но что с этой Лирой-то делать? Наверное, приторможу свои ухаживания, переведу отношения на чисто дружески-деловой уровень. А когда «поварюсь» в местной тусовке, почувствую, что и как — буду смотреть. Возможно, местное интриганство до «медовых ловушек» не доросло, или Лира — преданный и самоотверженный человек… На последнем я хмыкнул: слова-то красивые, а цену имеет всё. И «преданный человек» — это тот, купить которого просто не выгодно (не важно, деньгами, воздействием близких, да шантажом или чем-то ещё подобным).

Ну да ладно, это всё философия. А на практике, я девку даже не пощупал толком, а уже яйца выкатил, которые «романтические отношения». С этим действительно стоит притормозить, а вот материально подкреплять выгоду сотрудничества со мной надо. И присматривать за её реакцией: вполне возможно, она действительно станет сотрудницей.