— Сильно, — сказал тот, — очень сильно. Во всяком случае,это многое объясняет. В том числе и ваше нетерпение.

Он не стал договаривать, но оба собеседника понимали другдруга. Если заказчик расследования уже знал главную фамилию подозреваемого ворганизации убийства, то зачем он поручал искать его, нанимая аналитика иобещая выплатить ему фантастическую сумму в миллион долларов? Ответнапрашивался сам собой. Только в случае настоящих, абсолютно проверенныхдоказательств можно будет возбудить уголовное дело. И заместитель руководителяФСБ боится называть эту фамилию даже на конспиративной квартире, опасаясь, чтокто-нибудь может услышать о готовящейся акции против подозреваемого.

Дронго все понимал. Его наняли не просто для расследования.Все, почти все знают и понимают, кто мог организовать убийство Миронова. Почтивсе знают и фамилию главного организатора этого убийства. Но назвать фамилию —значит бросить вызов, начать изнурительную и очень опасную борьбу не только стем человеком, который стоял за этим убийством, но и с силами, стоящими за егоспиной. Такую миссию «Матросова», бросившегося на амбразуру, никто не хотелпринимать на себя. И потому с общего согласия был нанят лучший аналитик, неимеющий никакого отношения к спецслужбам России, чтобы в случае удачи присвоитьсебе все лавры победителей, а в случае неудачи свалить все на голову нерадивогосыщика.

— Теперь вы понимаете, насколько мы нуждаемся в вашихуслугах? — очень серьезно спросил генерал. — Все не так просто, Дронго. Однодело знать, а другое доказать. Даже если я знаю, что кто-то сукин сын, то это яеще должен доказать. А вот если я сумею доказать… Тогда все будет в порядке. Номне нужны точные, сильные, неопровержимые доказательства.

— Вы не можете перевести свое знание в мир реальных фактов?— холодно осведомился Дронго. Ему совсем не нравилась ситуация, в которую онпопал. Такое с ним случилось впервые в жизни. Да, наверно, подобного не было ниу одного аналитика, расследующего столь сложные преступления. Большинстволюдей, знающих убитого, абсолютно точно вычислило и организатора этогоубийства. Но вычислить — не доказать. Значит, на долю Дронго оставалось самоетрудное — обвинить подозреваемого в убийстве и сделать это, подкрепив своиобвинения убедительными фактами. Только в этом случае генерал Потапов и те, ктостоял за его спиной, могли бы надеяться, что сумеют победить в той труднойсхватке, которая им предстояла.

По существу, речь шла не об убитом журналисте, который,несмотря на огромную популярность, стал пешкой в этой игре. Речь шла о самомгосударстве, в котором не на жизнь, а на смерть схлестнулись несколько группведущих политиков, каждая из которых стремилась обрести наибольшее влияние, азначит, и занять руководящие посты в государстве. Обретению этого влияния ипослужил бы показательный процесс над организаторами убийства журналистаАлексея Миронова. Но никто не хотел брать на себя ответственность за правопервого удара. Эту роль «ударной пешки», вскрывающей фронт противника инеизменно погибающей при этом, отвели Дронго.

— Поэтому мы и предложили вам самому перевести этиподозрения в мир реальных фактов, — усмехнулся генерал.

— Что вы хотите? — прямо спросил Дронго. — Скажите мнеконкретно, что именно вам нужно?

— Факты, — упрямо повторил Потапов, — только подкрепленныеконкретными доказательствами, убедительные факты. Не слухи, не разговоры, непредположения. Такого добра хватает и у нас. Только факты. Неопровержимыефакты. И вы получите свой гонорар.

— Либо деньгами, либо пулей, — закончил за него Дронго.

Генерал посмотрел на него. Помолчал. Потом криво усмехнулсяи спросил:

— А вы хотели получить такой гонорар без риска для жизни?Так не бывает, Дронго. Так просто не бывает.

— Это я уже понял, — кивнул Дронго, — у вас ко мне все?

Потапов постучал по столу, где лежал журнал с вырваннойобложкой. Выразительно сказал:

— Я думаю, что вы меня поняли.

— А я думаю, что вы меня нет. — Дронго встал и, недожидаясь, пока высокий гость поднимется, кивнул ему на прощание, выходя вкоридор.

Сидевший за столом генерал еще раз усмехнулся, потом,немного подумав, озабоченно взял журнал и на всякий случай вырвал следующую заобложкой страницу, решив подстраховаться.

Дронго медленно шел по улице. Свернул за угол. Он сразупочувствовал, что за ним следят. Это было какое-то непонятное чувство,обостренное постоянной настороженностью и подозрительностью. Пройдя ещенесколько шагов, он резко свернул в подъезд и только затем выглянул, заметивостановившуюся рядом с домом машину. Это была Лена Суслова. Он вышел изподъезда и, ни слова не говоря, сел в автомобиль.

— В следующий раз предупреждай меня заранее, когда будешьследить за мной, — недовольно проворчал он. — А если бы я начал стрелять?

— Нет, — улыбнулась она, — я ведь знаю. Ты никогда не стреляешь,нападая первым. Ты делаешь это только в случае самой крайней необходимости. Яуже немного тебя знаю, чтобы предположить твою реакцию.

— Это плохо, — почему-то сказал он, — получается, что моидействия легко просчитываются. — Она искоса взглянула на него.

— Почему ты такой странный? Тебе никто не говорил, что тыведешь себя неправильно? В отношениях с женщинами ты то приближаешься, тоотдаляешься. Почему ты так делаешь?

— Не знаю. Наверно, потому, что боюсь иметь близких людей. Уменя слишком опасная работа, чтобы я имел право рисковать еще чьей-либо жизнью.За моей спиной целый список могил. В том числе и моих друзей. И я не хочумножить этот список.

Она дотронулась до его руки. Мягко сказала:

— Это все твои страхи.

— Это реальность, — упрямо возразил он, — я ведь не совсемеще дисквалифицировался. Думаешь, я не понимаю, почему ты ждала меня у дома?Почему ты решила меня подождать?

— И что ты понимаешь?

— Все. То, что знаешь и ты. Вы все знаете, кто мог совершитьэто преступление. Но все делают вид, что ничего не знают. Как ты думаешь, ямогу в такое поверить?

— Что тебе сказал генерал? — ответила она вопросом на еговопрос.

— То же, что и вы все. Он просто написал мне фамилиючеловека, о котором я уже слышал. Написал и сразу вырвал лист, чтобы его сжечь.Тебе не кажется странным, что генерал ФСБ боится называть имя этого человекадаже на конспиративной квартире, в окружении своих сотрудников? Мне кажется, яответил на твой вопрос.

— Уезжай из Москвы, — вдруг попросила она. — Я тебя прошу,уезжай!

Она вырулила машину к тротуару, они были недалеко от егодома. Он взглянул на нее. На этот раз она была более чем встревожена.

— Уже не могу, — очень серьезно ответил Дронго, — мойконтракт не предусматривает выхода из игры. Ты ведь понимаешь, что уже поздно.Я теперь «носитель тайны». А таких «носителей» нигде не любят. Мне не разрешатвыйти из игры.