– Наверно, просто тень.

– Да, наверно…

Вернувшись в комнату отдыха, он сел за стол для игр и запомнил форму ключа – четыре зубца. Когда они отпечатались в мозгу, как дорожная карта к свободе, снова смял пластилиновую лепешку. Никаких следов. Все в голове.

В нужное время он отлепит лейкопластырь, распрямит шпильку и сделает отмычку. Он знает, на какую глубину засовывать, чтобы провернуть штифты.

Теперь нужно, чтобы санитар ослабил бдительность. Тот, кого приставили за ним наблюдать, был настоящим нариком и бесился, что не может улизнуть и покурить травку.

– Эй, чувак! – окликнул томми. – Мне в сортир надо.

Дошли по длинному коридору до мужского туалета, и томми сказал:

– Там вентиляция работает. Хочешь, иди курни, я постою на стреме.

– Шикарно, братан! Шикарно!

Как только санитар скрылся в уборной, томми подошел к запасному выходу, двери с пуленепробиваемым стеклом, открыл замок и вернулся на свой пост.

– Спасибо, – сказал санитар.

– Знатная дурь, – заметил томми, помогая санитару разогнать дым марихуаны. – Так и воняет.

– Еще какая…

Они вместе вернулись в общий зал и сели. Вдруг томми вскочил:

– Черт, поссать-то я забыл!

Охранник повел томми обратно, явно не в восторге от перспективы опять тащиться в такую даль.

– Ладно, – буркнул он. – Я здесь подожду. Только смотри! Чтоб через две минуты вернулся. Пошевеливайся.

томми дошел до конца коридора и громко хлопнул дверью туалета. Видя, что охранник отвернулся и разговаривает с кем-то в общем зале, томми выскользнул в дверь, которую открыл в прошлый раз, и меньше чем за пять секунд снова ее запер. Перепрыгнул через забор и не торопясь подошел к красному пикапу, который оставил там аллен. Отжав боковое стекло, открыл дверь и прыгнул в машину.

Запасные ключи, которые он всегда прятал под водительским сиденьем, были на месте. Он повернул зажигание, и машина с урчанием завелась. Тронувшись с места, он расхохотался.

– Четвертый бол, доктор Линднер! – крикнул он. – Только я не иду, а еду.

Он остановился на стоянке у дороги, уничтожил свое старое удостоверение личности и сунул в бумажник новенькие водительские права и карту соцстрахования на имя покойного Кристофера Юджина Карра.

– Свобода! – крикнул он, выруливая на шоссе. – Ты пришла ко мне в День независимости!

В семнадцать тридцать в День независимости у доктора Льюиса Линднера зазвонил телефон. На проводе был Миллиган. В восемнадцать двенадцать Линднер записал в медицинском журнале: «Во время разговора пациент говорил сбивчиво, в параноидальной и обвинительной манере, несмотря на мои многочисленные попытки привлечь его внимание к последствиям самовольной отлучки и предстоящему судебному заседанию. Всякий раз, как я об этом заговаривал, он возвращался к своим обличительным тирадам. Пациент дал понять, что в курсе моей вчерашней встречи с доктором Дж. Дэвисом и мистером Белинки и содержания нашего разговора! Заявил, что мы сговорились его уничтожить, в частности, отменив амобарбитал и проведя д/т [детоксикацию] (добавил, что у него достаточно препарата, чтобы дотянуть до другой больницы). Также добавил, что с нашим мнением не согласны доктор Каролин, вся лечащая команда и доктор Майк Эванс. Сказал, что давно планировал побег и проинформировал о нем судью, адвокатов и даже отдельных сотрудников больницы. На мое предложение добровольно вернуться в больницу пациент неоднократно повторил, что я наверняка оповестил все правоохранительные органы, которые его разыскивают и при его появлении будут стрелять без предупреждения, – и потому вернуться он «не может»…»

В «Колумбус диспэтч» вышли статьи под заголовками: «7.06.86 – Сбежавшего Миллигана не могут найти» и «7.07.86 – В деле Миллигана мало зацепок».

аллен позвонил другу, которому принадлежал трейлер в глухом лесу под Логаном, Огайо, где Билли хранил кое-какие вещи, и предупредил, что скоро приедет. Потом позвонил знакомому из Афин Лэрри Крэдоку [имя изменено] и попросил привезти к трейлеру видеокамеру. Он хотел записать три отдельных тридцатисекундных видео, которые нельзя было бы изменить или отредактировать.

В понедельник седьмого июля, в четырнадцать пятнадцать, аллен заговорил с женщиной, продававшей проездные документы на автовокзале компании «Грейхаунд» в Колумбусе и протянул ей маленький целлофановый пакет с ключами от камер хранения. Дал ей за услуги пять долларов и сказал, что ключи предназначаются журналистам. Затем нашел телефонную будку, позвонил на местное телевидение и сообщил, что оставил видеозапись в камере хранения на автовокзале.

На видео, которое было вскоре показано по местным каналам, хорошо одетый Миллиган говорил, что сделал эту запись, чтобы все увидели в нем абсолютно вменяемого и здравомыслящего человека, а не опасного буйнопомешанного в бегах.

Он хотел, чтобы они знали, что он сбежал, потому что стал жертвой системы, потому что врачи не могут договориться о методе лечения и препаратах и потому что он опасается за свою жизнь. Сказал, что был вынужден покинуть больницу, чтобы себя защитить. Объяснил, что обвинения и газетная шумиха сводят на нет его терапию и что, если политики не остановятся, его содержание в психбольнице до конца жизни обойдется налогоплательщикам штата в миллионы долларов.

Неделю спустя «Ю-Эс-Эй тудей» осветила эту историю на всю страну: «Беглец, которым руководят двадцать четыре разные личности».

В статье приводились слова Гэри Швейкарта о том, что побег поставил под угрозу прогресс, достигнутый за девять лет лечения, и что Билли может покончить с собой. «Я уверен, что никому другому он не причинит вреда, – добавил Швейкарт, – но за него самого я волнуюсь».

Судья Томас В. Мартин выдал ордер на арест по просьбе заместителя прокурора, который заявил, что если у Миллигана закончится амобарбитал или он по какой-то причине не сможет принимать его трижды в день, то он рассоединится и станет опасным. Суд распорядился, что после задержания Миллигана следует вернуть в Судебно-психиатрический центр имени Моритца, лечебное заведение строгого режима. Мартин также назначил на пятницу, одиннадцатое июля, слушание, на котором должен был рассматриваться конфликт между доктором Стеллой Каролин и доктором Льюисом Линднером по поводу наиболее действенного лечения.

Полиция Колумбуса разослала всем постам словесный портрет Миллигана.

Рэнди Дана заявил репортерам «Колумбус диспэтч», что ситуация действительно трагическая. «Он [Миллиган] работал в нашем управлении и прекрасно ладил с другими сотрудниками. Лечащая команда должна была вскоре позволить ему жить в городе, раз в неделю отмечаясь в больнице».

Следующие несколько дней СМИ сообщали, что Билли должен вот-вот явиться с повинной к Гэри Швейкарту, но судья Мартин распорядился: «Даже если он сюда придет, слушание не состоится, поскольку сначала потребуется обследование, и только потом можно будет принимать решение касательно препаратов».