Алексей давно уже благоразумно сменил роскошное авто на подержанные «жигули», став однажды свидетелем того, как группа молодых парней, едва ли не его ровесников, бейсбольными битами, трубами и кусками арматуры буквально в какие-то минуты превратила в металлолом, не подлежащий восстановлению, чей-то «мерседес» последней модели, припаркованный возле какого-то банка. Был ли внутри хозяин автомобиля, или он благополучно успел сделать ноги, Мерзлин не знал, но проверять не собирался… По крайней мере, не на собственной шкуре.

Да, напрягать лишний раз людей, в одночасье потерявших практически все сбережения, затем работу и под занавес вынужденных простаивать в огромных очередях за товарами, представить которые дефицитом ещё недавно не могли и в страшных снах. Демонстрация достатка и успеха как-то сама собой стала выходить из моды…

Леша поднялся в офис и, кивнув девочкам, прошел к себе в кабинет.

Сказать, зачем продолжает заниматься этим делом — скупкой бесполезных денежных знаков чужой страны, к тому же переживающей тяжкий кризис, а сейчас ещё и воюющей с соседней, он бы не смог. Объемы выдачи на-гора в последнее время упали в несколько десятков раз, и пришлось закрыть большинство обменников, но бросить все, остановившись на достигнутом, как-то не поднималась рука… Слишком много было вложено сил и средств в безнадежное мероприятие, по меткому определению дяди Яши.

«Что я буду делать с этой массой резаной бумаги? — задавал себе вопрос коммерсант, представляя огромные кубы, состоящие из плотно уложенных одна к одной пачек, которые возвышались на бетонированном полу сухого и обширного подвала подмосковной дачи, точное расположение которой не знал даже вездесущий дядя, а на неказистую надземную часть не клюнул бы самый нетребовательный домушник. — Это просто сумасшествие какое-то…»

Он включил телевизор, извлек из бара, замаскированного в книжном шкафу, бутылку текилы, бокал и уселся в кресло.

— …одним из факторов, приведших страну на грань экономического коллапса, — вещал с огромного экрана широко разрекламированного «Ролсена» незнакомый мужчина плотного телосложения, иногда бросая на зрителя сквозь стеклышки очков без оправы стальной взгляд небольших, глубоко посаженных глаз. — Основной задачей нового правительства и меня лично будет борьба с подобными проявлениями стяжательства и беспринципности, ставящими под угрозу жизнь общества…

Алексей не донес до рта налитый до половины бокал.

«Новое правительство? — пронзила его мысль. — Неужели…»

Не успев еще додумать до конца, он выхватил из кармана мобильник и набрал номер дяди.

— Дядя Яша? Что происходит? Я только что включил телевизор…

— Где ты шатаешься? — заорал дядя так, что его голос можно было услышать не только в приемной, но и на улице, даже на дальней ее стороне, несмотря на тройной стеклопакет в окне. — Я все утро не могу до тебя дозвониться! Опять по бабам шляешься?..

Под бабами, конечно, подразумевалась все та же Танька, постепенно занимавшая в жизни Алексея все более и более прочное место, что не могло не вызвать неодобрения со стороны дяди, видевшего для любимого племянника совсем не такую спутницу жизни. Действительно, эту ночь Леша провел у нее, в крохотной однокомнатной квартирке близ станции метро «Выхино», по привычке отключив телефон, дабы не доставали знакомые и тот же дядя, в частности. Ну и включил его, вспомнив о существовании приборчика, лишь подъезжая к офису.

— Да ладно, дядь Яш, — миролюбиво ответил он на упреки родственника. — Сам, что ли, не был молодым?..

— Я-то был, но меня не объявляли едва ли не главным врагом народа! — выпалил дядя.

— Что?..

— Слушай и не перебивай! — оборвал его на полуслове Яков Эдуардович. — Ты где сейчас?

— В офисе…

— О господи!.. Собирайся и быстренько дуй куда-нибудь подальше от тех мест, где тебя могут знать. Домой не показывайся, в офисе — тем более. Телефон отключи, поменяй «симку», а еще лучше — сам аппарат… Про твою Таньку кто-нибудь знает?

— Да вроде нет…

— Вот и отлежись у нее. Из города теперь не выбраться. Потом…

— Да в чем дело?

— Президент только что отправил в отставку правительство. Новый премьер — один из его коллег… Ну, ты понимаешь. Человек довольно молодой, но решительный. Взят курс на политику «закручивания гаек». Первым делом будут показательно топить таких, как ты…

— Ерунда какая-то…

— Какая еще ерунда! Мне сообщил один верный человек, что ты один из первых в списке… Ну, не первых, не первых, но в первой сотне — точно!..

Дослушивал Мерзлин уже на ходу, опустошая сейф, бросая в сумку кое-какие документы, с корнем выдирая из системного блока компьютера винчестер… Над пистолетом, запрятанным в дальний угол сейфа, под папки, он немного подумал, но все-таки решительно засунул «Макаров» за опояску брюк.

Ничего не сказав девочкам, даже не попрощавшись, он сбежал по лестнице и, решив не трогать машину, быстрым шагом понесся в соседний проходной двор, выводящий прямо к метро.

А еще через пятнадцать минут к зданию подкатили сразу четыре микроавтобуса. Из трех, грохоча подкованными ботинками, посыпались вооруженные до зубов фигуры в камуфляже, а из последнего — репортеры с видеокамерами и микрофонами…

* * *

— Холодает… — Сержант Аткинс присел рядом с Роджером, лениво изучающим окрестности в бинокль.

— Ничего, — эхом откликнулся Бэрринстон. — Будет хоть немного прохладнее… Надоела эта чертова жара…

— Знаешь, Родди, если бы мне кто-нибудь полгода назад сказал, что я буду сидеть тут непонятно зачем, потихоньку продавая местным оружие и консервы, я бы плюнул ему в морду, — задумчиво пробормотал сержант, дразня соломинкой крохотного скорпиона, больше напоминающего своими размерами таракана — очень смелого таракана, с самоотверженностью камикадзе атакующего непонятный предмет, казавшийся ему бревном.

— Аналогично… — вяло пробормотал Бэрринстон.

Аткинс ждал, что Роджер вставит одну из своих шуточек, которых у него в запасе было неисчерпаемое количество, но не дождался и тяжело вздохнул.

Служба на блокпосту превратилась в настоящую рутину. Еще недавно опасавшиеся налетов боевиков, истомившиеся от безделья солдаты теперь просто вожделели, чтобы какому-нибудь взбалмошному шейху пришла в голову идея завладеть бетонными коробками. Увы, если на горизонте и появлялась изредка машина, она проносилась мимо с оскорбительным пренебрежением, даже не посигналив издевательски ощетинившемуся стволами укреплению. И уж точно никому не приходила в голову идея остановиться.

Местные водители, спешившие куда-то по своим делам, относились к приземистому сооружению с безжизненно повисшим на флагштоке линялым звездно-полосатым стягом, словно к какому-нибудь холму или скале, высящейся здесь от сотворения времен…

— Я слышал, что нас все-таки собираются выводить отсюда, — сообщил он бывшему подчиненному, а теперь равноправному коллеге.