– Ну или перенесут.

– Нежелательно. Настрой важен.

Анжела подождала ещё несколько минут, но Ольга молчала, думая о чём-то своём. Хотела о чём-то спросить. Не спрашивает. Возможно, передумала.

– Я буду в своей комнате.

– Хорошо. Смотрю, Кинга стала читать! Книга чужая, у нас такой не было. Что-то про зомби наверное. Не хочу Кинга, слишком он любит описывать тошнотворную физиологию.

Анжела пожала плечами и ушла, гадая, что за разговор затеяла дочь. Присела в кресло, вздохнула, потянулась к настольной лампе и включила её. Книгу брать не стала. Задумалась, наморщив переносицу.

Ольга появилась через полчаса с пакетом фиников. Переоделась во фланелевую пижаму, зачесала назад волосы. Лицо блестело от крема.

– Будешь?

Анжела отказалась.

– А я, наверно, хочу финик. Или не хочу. Даже не знаю.

– Надо их помыть.

– Я мыла.

– Хорошо.

– Ты отпуск взяла на неделю?

– Да.

– С чего это вдруг?

– У меня накопились отгулы.

– Могла бы подождать немного, у меня тоже скоро отпуск. Придумали бы что-нибудь вместе.

– Меня вряд отпустят в отпуск в этом году. Поэтому надо использовать дни, пока есть возможность.

– Всё равно!

Анжела почувствовала дрожь в голосе дочери. Насторожилась. Неужели Оля расстроилась из-за отпуска? Раньше она не горела желанием совмещать отпуска. Уезжала с друзьями на юг, или в Карелию, или на Байкал. А Анжела проводила отпуск на даче, отсыпалась, поливала огород. На море не ездила с того времени, когда семья была в полном составе.

– Оль, что случилось?

– Я хотела спросить тебя…

– Спроси.

– А что там с этой Ундюгерь? Кажется, ты к ней заходишь.

Вопрос задан безразличным тоном. Но губы дочери подрагивают от волнения. Взгляд мрачный бродит по стене, изучая картину, на которой изображена рыбачья хижина. Оля эту картину с детства наизусть знает.

– С ней всё в порядке.

– Не расскажешь?

– Провели анализы.

– И что там? Ты говорила, что подозреваешь у неё коронавирус.

– Она им уже переболела. В крови много антител.

– Значит, притворяется?

Анжеле не понравился тон дочери.

– Нет, не притворяется. Болезнь новая, симптомы легко перепутать с чем-то другим. Не забывай, Ундюгерь испытала сильный стресс. У неё нарушение сна и невралгии. Не исключено, что невралгии – осложнения после коронавируса.

– Значит, не ты её лечишь? Невралгии – не твой профиль.

– Не я.

– Тогда зачем тебе интересоваться ей? Пусть лечится себе, ты-то тут причем? Тогда зачем тебе отгулы?

Анжела понимала, что для Ольги важны эти вопросы, раз она их задаёт. Но ей не хотелось отвечать. Она приняла решение помочь. И станет помогать, несмотря на отрицательную реакцию дочери. И не знала, отчего эта реакция. Анжеле нравилась Ундюгерь, миниатюрная домашняя девочка, любящая зелёный чай и читать книги. Для неё дом – свой мир, который она с неохотой покидала. В этом мире остались воспоминания. Ундюгерь ими дорожила. У неё ничего не было, кроме дома и воспоминаний.

– Мам, я не понимаю, почему ты должна заниматься ей. Я считаю, что Женька погиб из-за неё! Она его обманула. У неё был кто-то до него. Она это до сих пор скрывает.

– Ты не должна об этом думать.

– Почему? А я хочу об этом думать! Мне жалко Женю! Очень жалко! Погиб человек, не вернёшь его. А она живёт. Вон коронавирус перенесла! И сына своего пережила.

Анжела смотрела на дочь, испытывая лёгкое раздражение. Ей не хотелось вступать в этот разговор, полный злой иронии и обиды.

– Разве это правильно, что сын умер, а она живёт?

– Что ты хочешь этим сказать?

Ольга пожала плечами, отложила финики, расположившись на мягком ковре.

– Мам, мне не понять этот жизненный принцип. Хорошие люди умирают, а плохие живут. Ничего им не делается. Вот вроде бы симптомы рака, но нет, рак обходит стороной. Какие-то невралгии и нарушения сна! Разве это серьёзно?

– Невралгии – это серьёзно. Их надо лечить.

– Пусть лечит, кому какое дело. А рак куда делся? Ведь так не бывает, что вчера был рак, а сегодня пропал.

– Или его не было.

– Как это «не было»? Просто плохие люди переживут всё! Это хорошие недолговечны.

– Почему ты решила, что Ундюгерь плохой человек? Ведь я тебя правильно понимаю? Ты считаешь Ундюгерь плохим человеком?

– Правильно, наверно. А ты считаешь, что она хорошая?

Анжела снова не ответила. Плохая, хорошая, что это за разговор?

– Мам, почему ты молчишь? Она тебя очаровала! Ты взяла отгулы ради неё!

– Я думала, что ты взрослый человек.

– А я взрослый человек! А вот ты позволяешь обманывать себя! А я не могу спокойно наблюдать за тем, как обманывают мою маму.

– Кто меня обманывает?

– Как кто? Ундюгерь! Прикидывается хорошей, беззащитной, а на самом деле… Она обманула Женю. Обманула! Она заставила его поверить, что беременна от него. Это мерзко. Папа говорит…

– Ах, папа!

Ольга подавленно замолчала под строгим взглядом матери. Анжеле хотелось рассказать про траурный венок. Ольга чуткая девушка, обязательно пожалеет Ундюгерь. Траурный венок для живого человека – вот это мерзко!

– Мам, прости! Но ты в этой ситуации не права!

– В какой ситуации?

– Ты встала на сторону Ундюгерь, а не на сторону Жени!

– А разве они были по разные стороны?

– Конечно! Ведь она обманула своего мужа! Услышь меня, мам! Она его обманула, предала! Она родила ребёнка от другого мужчины! Возможно, не исключено, что продолжала встречаться с этим мужчиной, пока Женя работал. И ты ради неё берёшь отгулы! Взялась лечить! Как ты можешь, мам?

– Что ещё говорит папа?

Вопрос повис в воздухе.

– Мама! Папа всё знает про Ундюгерь, а ты ничего не знаешь. Зачем ты взяла у неё эту книгу? Своих книг мало? Вон их сколько, целые полки! Папа ещё собирал! Читать Кинга – плохой вкус для девушки её возраста, понимаешь?

– Знаешь, давай прекратим этот разговор.

– Почему?

– Он ни к чему не приведёт. Вспомни, что рассказывала Соня! Ты сама привела её к нам!

– Ты права! В таком тоне разговор ни к чему не приведёт. И что мне Соня? Рассказывать она горазда! Только вот отчего-то молчала всё время, а разговорилась лишь тогда, когда своего Яна приревновала к Зиночке! Я в ней разочаровалась! Я только папе верю! Всё-таки он мой родной папа! Кому ещё верить?

Ольга решительно поднялась с пола, схватив пакет с финиками.

Анжела отвернулась, не собираясь отвечать. Больше всего её волновало отношение, которое дочь вынесла из разговора с отцом.

Она слышала, как Ольга ушла в свою комнату и включила телевизор. Читать книгу не получится, мысли слишком возбуждены и требуют внимания. Анжела могла бы сомневаться в том, что пожалела Ундюгерь,