обратился Моисей Миронович к «битлам», это советская группа «Машина времени», «Тайм Машин». Типа русских «Битлз». Они первые в нашей стране запели так, что люди предпочитают не танцевать, а слушать слова их песен.

Все поручкались.

– Джон, – продолжал Мучник, – вот сейчас, в эту самую минуту, начинаются наконец ваши грандиозные гастроли по СССР. Вам пришлось многое пережить на пути к этому концерту, я знаю, вам надо бы отдохнуть, выспаться, но народ ждет. Полный зал. Вы готовы выступать?

Джон вспомнил Гамбург, изнуряющий многочасовой марафон, когда казалось, что уже больше нет сил, но нужно было снова брать гитару и петь, танцевать, шутить… И силы находились. Найдутся и сейчас.

Но тут он заметил, что один из русских музыкантов смотрит на него хмуро. Джон сказал:

– Мозес, сыграть-то мы можем, но позволь спросить: в чем был смысл всех этих гонок и зачем все эти нервные передряги? Пусть ребята спокойно отыграют свой концерт, а мы отдохнем и выступим завтра. У тебя будет два полных зала.

Мучник помотал головой:

– Если бы так, Джон. Во-первых, разве ты еще не понял, какая свистопляска творится у нас «наверху»? Сегодня вы летите в самолете Брежнева на гастроли, а завтра под конвоем – в лучшем случае на родину. Надо ковать железо, пока… Как у них говорится? – Мучник посмотрел на умненькую Полину. Она закончила:

– Коси сено, пока солнце светит.

– Вот именно. А во-вторых, за день мы не соберем четыре тысячи человек. И двух не соберем. Если даже я завтра развешу по всему Томску афиши, приглашающие на концерт «Битлз», меня поднимут на смех! Подумают, что Мучник выжил из ума, и, поверьте, никто не придет. Ну, разве что пяток сумасшедших. Я бы и сам не пошел. Чтобы переломить недоверие, мне нужна неделя, а то и две: выступить по радио, дать статьи в газетах, показать вас по местному телевидению. Это вот их, – показал он на «машинистов», – я перенести могу. А вам нужно выступить сейчас, и только сейчас. Вот тебе и смысл гонок. Я не объяснял всего этого вам только потому, что успеть почти не надеялся.

– Ну что же, тогда… – кивнул Джон.

– Э, подождите, – перебил его хмурый – барабанщик Валерий Ефремов. – Вообще-то народ пришел на «Машину времени». Я все понимаю, «Битлз» – это невероятно круто, сам только из-за «Битлз» музыкантом стал. Но как же наш заработок, что теперь с нашим гонораром?

Джон указал рукой на Ефремова, мол, слышишь, Мозес, парень-то прав. В подтверждение сказанного зал начал скандировать: «„Ма-ши-на"! „По-во-рот"!»

Но тут вскипел Макаревич:

– Валера, ты с дуба рухнул?! Теперь я ушам своим не верю! Это же «Битлз»! «Битлз», понимаешь?! Я отдам тебе свою долю со следующего концерта, только заткнись!

– И я свою, – сказал бас-гитарист Кутиков, с неприязнью оглядывая вчерашнего друга.

– Мне чужие деньги не нужны, – нахмурился Ефремов. – Но и свое я терять не намерен. Ты ведь знаешь, как я отношусь к «Битлз». Но так… Не спортивно выходит. Лично я никогда не стал бы отбирать хлеб у другой команды, даже если бы мы были в тысячу раз круче.

– И что вы предлагаете? – всплеснул руками Мучник. – Вот так просто взять и забыть, что у нас за кулисами стоят «Битлз»?

– Нет, конечно. Но давайте найдем цивилизованное решение.

– Время! Время, молодой человек! – воскликнул Моисей Миронович в отчаянии.

Стало слышно, как зал начал свистеть и топать ногами. Из общего гула вырвался отдельный голос:

– Хорош стишки читать, Чуковский! «Машину» давай! Вдруг Мучник, выпучив глаза, заявил:

– Есть цивилизованное решение. Сейчас выйдете вы, – показал он пальцем на Андрея, – сыграете пяток своих хитов. А потом отдадим сцену «битлам». Ваш выход, естественно, будет оплачен. Щедро.

– Другой разговор, – кивнул Ефремов.

Но тут вмешался упитанный очкастый клавишник «Машины» Петр Подгородецкий:

– Это что же – мы, типа, на разогрев?

– Петя! – снова вспылил Макаревич. – Да нам сыграть в разогреве у «Битлз» – за счастье!

– Всю жизнь потом хвастаться будем! – вторил ему Ку-тиков.

– Может быть, вам за счастье, – отозвался клавишник, – а я, между прочим, профессиональный музыкант с консерваторским образованием.

Макаревич поскучнел.

– Хорошо, – сказал он, – мы можем сыграть и без клавишей. Нам будет очень их не хватать, но мы справимся. Однако ты в таком случае навсегда выбываешь из группы. – У Подгородецкого вытянулась физиономия. – Нам будет не хватать тебя, но мы найдем замену. Решай.

Накинув ремень гитары, он кивнул остальным:

– Пошли, ребята, – и двинулся на сцену. – Зададим жару! Даже не пять, а три, но самых-самых: «Поворот», «Скачки», «Свеча».

Подгородецкий поплелся вслед за остальными.

– Андрюша! – крикнул Мучник вдогонку Макаревичу. – «Битлз» объявишь?

– Почту за честь.

За кулисы выскочил красный как рак Фагот.

– Какого хрена! – выкрикнул он в лицо Льву Соловьеву, но тут увидел «битлов» и остолбенел.

Зал тем временем взорвался аплодисментами. Зрители кричали и хлопали до половины первой песни, а вторую половину, успокоившись, горланили хором вместе с Кутиковым. Особенно эффектно прозвучал предпоследний припев, который зал прокричал под одни барабаны Ефремова, потом подхватили остальные инструменты.

– Прямо как у нас в золотые годы, – с ноткой зависти сказал Пол.

– Хорошо, – кивнул Джордж. – Мне нравится этот са-унд. «Пластмассы» многовато, но в целом хорошо.

– Так, ребята, – вмешался Мучник. – Давайте-ка сделаем одну важную вещь. Хоть и формальную. – Он достал несколько листов бумаги с машинописным текстом. – Полина, прочтите и переводите максимально точно, это юридический документ.

Из бумаги следовало, что ансамбль под названием «Битлз», Великобритания, в нижеперечисленном составе принимается на работу в Томскую областную филармонию со ставками музыкантов согласно общесоюзному тарифу:

«Джон Уинстон Леннон, художественный руководитель, 13 (тринадцать) рублей за концерт;

Пол Джеймс Маккартни, бас-гитара, 7 (семь) рублей за концерн;

Джордж Харрисон, соло-гитара, 7 (семь) рублей за концерт;

Ричард Старки, ударные, 7 (семь) рублей за концерт».

– Это что, твой обещанный «весь сбор»? – с вытянувшимся лицом спросил Джон.

– Что обещано, то и будет, – отрезал Мучник. – Но бумажку надо подписать.

– Мозес, зачем нам подписывать эту фальшивую бумажку? – скептически поинтересовался Джордж,

– О ребятки, это бумажка спасительная. – Мучник довольно ухмыльнулся. – Когда вы ее подпишете, никто не посмеет запретить вам петь свои песни, потому что советская филармония не подчиняется законам бесчеловечной системы мира чистогана, где процветают такие паразиты, как этот ваш, как его…

– «Сони АТВ»?