– Ну, чего?

– Пошли.

* * *

Шли недолго: свернули на боковую улочку, потом в подворотню, и оказались в небольшом глухом дворике –необитаемом, судя по виду полуразваленного деревянного домишки, примыкающего ко двору. Пилипенко ждал нас.

– Привет, – наш парень и Костыль картинно хлопнулись ладонями. – Вот, людей тебе привел. «Писипиху» ищут.

– «Писипи»? – Костя прищурился. – Вы откуда, народ? Из Москвы, что ли?

Опять тот же вопрос. Похоже, местные наркодилеры уверены, что москвичи все как один подсажены на наркотик, коряво именуемый «писипи».

– Из Электростали я, – уточнил Мулькин. – Там у нас «пыль» в ходу, из Москвы ее тягают. И дешевая еще она. И торкает крепко.

– А у нас – редкая и дорогая.

– Плевать, я забашляю.

– Вечером будет, часиков в двенадцать.

– Да разве это вечер?! – взвыл Джеф. – Это уже ночь – в двенадцать-то! У меня отходняк, воткнуть надо быстрее, а то вообще кранты придут! Что у вас за город дурацкий – с утра «пыли» не купить!

– Не бухти, – Костя задумчиво нахмурил брови. – Подожди, сейчас звякну одному челу.

– Вот, видишь! – Джеф выхватил из портмоне деньги и замахал ими перед носом Константина. – Три сотки баксов, и все твое! Три косых! Только найди мне «пыли», найди, кент! Потому что крайняк, как надо!

Пилипенко молча заграбастал доллары и сунул их в карман. Затем повернулся и пошел к зарослям крапивы, произрастающим у забора. К уху он прижимал мобильный телефон.

– Эй, ты мне тоже бабок обещал, – немедленно оживился наш парень.

– На тебе, – Мулькин небрежно сунул ему пятьдесят рублей. – И вали отсюда, дальше сами разберемся.

– Ты чо, вообще? За такие деньги я и не чихну…

– Щас ты чихнешь, – мрачно пообещал Джеф. – Дай ему в нос, – скомандовал он мне. – Разрешаю.

А чего я? Мне сказали – подчиняться Мулькину, я делаю то, что велено. Немедленно врезал парню, не без удовольствия даже. Барыга проклятый, продает отраву нашим детям! Он пытался уклониться, но не успел. Не упал, правда, не слишком крепко я его зацепил.

– Вот как, значит? – сказал. Вытер кровь рукавом и пошел восвояси, постоянно оглядываясь.

– Вали в темпе! – крикнул ему вслед Мулькин. Я набычился и принял боксерскую стойку. Парень не выдержал и побежал.

– А вы резвые, – заметил подходящий Костыль. – Типа, крутые, что ли?

– Не гони, начальник. Все нормально будет, не борзей только. Нашел «пыль»?

– Нашел.

– Когда будет?

– Через час.

– Не пойдет, гони бабло обратно.

– Нет, я железно говорю: через час сюда притаранят! – Плата за наркотик была немалой, и Пилипенко отчаянно не хотелось расставаться с деньгами.

– Вертай лавэ, сказал! За час я сам «пыль» найду, и воткнусь, и пойду по приходу. Некогда мне ждать!

– Где ты найдешь?

– Найду, будь спок.

– Лады, – сдался Костыль, – пойдем прогуляемся. Заглянем в одно местечко и возьмем товар сразу.

– Далеко идти?

– Десять минут.

– Пошли, быстрее только. Трубы горят!

И мы двинулись в обратном направлении. Когда проходили мимо аптеки, стукнутый мной парень что-то говорил группе сотоварищей, показывал на меня пальцем, но до активных действий не дошло – похоже, Костыль был тут в авторитете. В это же время Мулькин звонил по мобильнику и что-то неразборчиво бормотал. Видимо, говорил он с Родионом, потому что, когда мы проходили мимо нашей «Тойоты», все правые дверцы открылись разом. Из задней двери, как черт из табакерки, выскочил Агрба, заграбастал Костыля и молниеносно нырнул с добычей обратно в салон – словно муравьиный лев, хватающий жертву из песчаной воронки.

– Вася – вперед, Диман – назад! – проорал он.

Джеф тут же шмыгнул на переднее сиденье и захлопнул дверь. Я стоял несколько секунд в оцепенении, потом вышел из ступора и плюхнулся на положенное место. Костыль оказался зажатым между мною и Родионом, машина немедленно сорвалась с места, заложила круг, развернувшись по дороге, и полетела на скорости больше сотни, хотя никто и не думал нас преследовать.

– Эй, подруга, потише! – скомандовал Родион Жене, сидевшей за рулем. – Ты чего, на «Формуле-1», что ли, Шумахером заделалась?

– Пардон, – отозвалась Женя – как всегда, немногословно. Скорость, впрочем, сбавила до положенной.

– Ну, гражданин Пилипенко, попал ты с потрохами! – злорадно гаркнул Родион. – Барыга ты у нас, значит? Отравой торгуешь? Тебе ведь восемнадцать есть уже? Даже больше? Все, нарисуем срок по полной!

Костыль сидел красный, потный, злой донельзя, но, к моему удивлению, нисколько не испуганный.

– Вы кто такие? – спросил он, болезненно крутя шеей, помятой Родионом. – Чего себе позволяете? Вы понимаете, что это на статью тянет – то, что вы сейчас делаете?

– Что тянет?

– Похищение человека.

– А кто говорит, что тебя похищают?

– Я говорю.

– Ты грамотный, что ли?

– Грамотный до безобразия. Знаете что, ребята: выпустите меня прямо сейчас, и обещаю, что обойдется без гнилых разборок. Если у вас есть предъява – найдете меня нормально, без шухера, потолкуете с моей крышей, и все будет тихо, как у правильных людей.

– А если мы милиция? Это тебе в голову не приходит, шкет сопливый?

– Не похожи вы на милицию.

– Мало ли кто на кого не похож?

– Тогда документики, пожалуйста, товарищи милиционеры.

– Вот тебе документ. – Родион распахнул перед носом Костыля красную книжечку – совершенно убедительного вида, со всеми печатями, и в то же время бессовестно фальшивую, потому что там была вклеена фотография Родиона в гриме, и было написано: «Сергеев Анатолий Александрович».

– И что вы мне шьете? – осведомился Пилипенко.

– Понятно что: по двести двадцать восьмой статье пойдешь – незаконное хранение и сбыт наркотических средств.

– Да вы что? – Костыль хлопнул себя по коленям как бы с искренним изумлением. – Вот ведь как, а? Это кто вам такое фуфло гонит, что я с наркотой дело имею?

– Вот эти двое, – Родик показал на меня и Мулькина Джефа.

– Они пошутили, не было ничего такого.

– Ты повел их покупать фенциклидин.

– Я? Да что вы, товарищ! Я просто прикололся над этими несчастными. Я и названия-то такого не знаю: фен… фен… как вы сказали?

– А деньги у них зачем взял?

– Тоже для прикола. Сейчас верну.

– Давай сюда.