Я в последний раз крутанула своему обидчику палец и отпустила его.

Мужчина вскочил, потряс рукой и спрятал ее под мышку.

– Я ж ничего такого, ну. Просто играл свою роль, только и всего.

– Играл роль? Оно и видно, – я взяла одну из кружек и вылила на землю прозрачную жидкость. – Вода из колодца? Даже болван вроде тебя от воды не опьянеет, Джефф. Или Тоби?

– Ни то ни другое, – огрызнулся он. – Незачем тебе знать мое имя.

Верити опустила куртку.

– Джули, это все прикрытие на случай, если марсиане увидят.

– Вот именно, – сказал мой обидчик. – Они привыкли видеть здесь пьянчуг, которые над ними потешаются, даже когда они приходят на нас посмотреть. Главное – держаться подальше от их щупалец и сетей… Вряд ли им хватит ума отличить настоящего пьяницу от притворщика.

– Ты, я смотрю, вжился в роль.

– Ну а что такого? И где ты научилась таким приемам?

– В Париже, если тебе так интересно. Во время Первой войны мы с невесткой бежали из Лондона, и нам пришлось пробиваться через мужланов вроде тебя. А после войны я научилась защищаться как следует.

– Да я не хотел…

– Так тебе и надо, – отрезала Верити. – Ладно, пойдем, Мариотт нас ждет. – Она оттолкнула мужчин и без дальнейших проволочек повела меня под прохладную сень трактира.

Человека, известного как Мариотт, мы нашли в подвале. Разумеется, марсиане не имели никакого представления о человеческих именах, но, видимо, секретность во время подобных операций входит в привычку.

Мариотт был смуглый и темноволосый, низкорослый, лет пятидесяти, с выраженным лондонским акцентом. Он угостил нас чаем, кипяток для которого налил из дьюаровского сосуда.

Подвал, где слегка пахло сыростью, освещали коптящие свечи – с виду самодельные. Большую часть пространства занимали привычные для таких мест вещи: стойки с пустыми пивными бочками, бочонками поменьше, картонными коробками и трубами, стеллажи с бутылками. Но были там и довольно неожиданные предметы: груда винтовок, ящики с боеприпасами и даже что-то вроде пулемета. На стенах были развешаны карты – точные и качественные, явно предназначенные для военных. На картах было много карандашных пометок, красных и белых, а некоторые участки были закрашены синим – должно быть, так отмечали затопленные области. На столе у стены стояло что-то похожее на радиоприемник.

Мариотт сел в кресло за красивым широким столом, который смотрелся в этом подвале очень странно, а мы уселись на табуретки, видимо принесенные из бара. На столе под кремневым пресс-папье лежали бумаги.

– Простите моих ребят за эти выходки, – извинился Мариотт, когда Верити вкратце описала оказанный нам прием. – Все ради прикрытия, – он махнул рукой. – Понимаете, почему трактиры так полезны? Даже марсиане знают, что в таких местах постоянно околачиваются люди. А еще в трактирах есть подвалы вроде этого, где можно обстряпывать любые дела без ведома марсиан. Все, что вы видели наверху, – фальшивка, в том числе… как они назвались?

– Джефф и Тоби.

Верити не сиделось на месте. Она встала с табурета и принялась бродить по подвалу, разглядывая карты, читая ярлыки на коробках и ящиках.

– Сойдет, – сказал Мариотт. – Но пиво у нас кончилось на вторую или третью ночь. Ха! Быстро же мы осушили тут все до дна. И, конечно, электричества и даже водопровода у нас нет. Но ничего, справляемся, – он улыбнулся, довольный своим подпольным королевством.

Во мне крепла уверенность, что этот человек мне не нравится, какой бы он ни был храбрец и какими бы благородными мотивами ни руководствовался. Чтобы слегка задеть Мариотта, я проигнорировала его слова и повернулась к Верити.

– Как вы вообще с ними связались?

– Скорее, они со мной, – пробормотала Верити. – Жаль, ярлыки неразборчивые… С тех пор, как жизнь в Эбботсдейле вошла в привычную колею, мне… не сиделось на месте.

– Дурное это дело, – Мариотт снова вклинился в разговор. – Жить бок о бок с марсианами, мириться с этим, идти на жертвы. Хотя, пожалуй, это лучше, чем когда марсиане просто заявляются, как чудища из книг Брэма Стокера, и забирают людей. Но все равно это отвратительное каждодневное унижение. Да, именно унижение.

– Затем и нужно то, что вы делаете, – сказала я.

Он просиял.

– Пока что мы особо не преуспели, хотя на завтра запланировано кое-что интересное. Но мы делаем, что можем. И да, мы постоянно ищем добровольцев. Когда человек не желает быть покорным агнцем, это всегда чувствуется. Видно по глазам.

– Так вы и нашли Верити.

– Да.

Верити разглядывала пыльный револьвер.

– Я так понимаю, большая часть всего этого – старье, оставшееся с первых дней вторжения.

– Да, почти все это оружие принадлежало солдатам, оказавшимся в ловушке внутри Кордона. Есть, конечно, еще, и довольно много. На тайных складах. Оттуда же мы берем и боеприпасы. Нам пытались присылать их самолетами…

– Но марсиане их сбили, – закончила Верити. – Похоже, они умеют каким-то образом определять, есть ли в грузе оружие и боеприпасы. А вот передавать лекарства, одежду и еду они позволяют, по крайней мере, почти всегда. Видимо, предпочитают не рисковать. В ящиках динамит, верно?

– Не военный. Он был нужен для разработки карьеров, сноса зданий и всего в таком роде. Мне рассказывали, что даже фермеры использовали этот динамит, чтобы корчевать пни, – он улыбнулся. – Мы с самого вторжения тайно свозили его сюда.

Верити нахмурилась.

– Вторжение было два года назад, – она оглядела ящики, снова пытаясь разобрать надписи на ярлыках.

– У нас его еще много припрятано, даже прямо возле марсианских ям. В нашей команде есть каменотес, он показал, как нужно закладывать заряды. Говорил, что это как высекать скульптуру, только вместо мрамора – сама земная твердь, которой надо придать нужную форму.

Земная твердь, которой надо придать нужную форму. Эта фраза еще долго крутилась у меня в голове, хотя тогда я не понимала почему. Теперь, оглядываясь назад, я могу предположить, что уже тогда догадка начала созревать у меня в мыслях, как зерно, упавшее во влажную почву. Но об этом – в свое время.

Верити занимали более насущные вопросы.

– А ваш эксперт вас не учил, как нужно хранить динамит?

Он не обратил внимания на ее слова.

– Теперь мы ждем только команды.

– Похоже, вы быстро подготовились, – сказала я, рискуя ему польстить.

– Это верно. И все благодаря капитану Толчарду. Он из тех военных, что здесь застряли. Ему уже за пятьдесят, довольно пожилой, но зато в свое время научился некоторым приемам франтиреров, когда они еще только готовились к возможному вторжению немцев в Англию. Тяжко вспоминать былые времена, правда? Мы столького боялись, а ничего так и не сбылось, не считая самого страшного. В общем, он быстро все подготовил для борьбы с марсианами. Удостоверился, что у нас есть запасы оружия и всего необходимого. И нашел много добровольцев – многие из нас раньше состояли в Фирде или служили.