заключалась в том, что у нас ужасно получалось набирать афроамериканцев в команды "морских котиков". Я уже знал об этом. Чернокожие составляют всего 1 процент от общего числа спецназовцев, хотя нас 13 процентов от общего населения. Я был всего лишь тридцать шестым афроамериканцем, когда-либо заканчивавшим BUD/S, и одной из причин этого было то, что мы не попадали в лучшие места для набора чернокожих в команды SEAL, и у нас также не было правильных рекрутеров. Военным нравится думать о себе как о чистой меритократии (это не так), поэтому на протяжении десятилетий этот вопрос игнорировался. Недавно я позвонил адмиралу Уинтерсу, и он вот что сказал о проблеме, которая была первоначально отмечена Пентагоном во время второй администрации Буша и отправлена на стол адмирала для решения.

"Мы упускали возможность привлечь в команды отличных спортсменов и сделать команды лучше, - говорит он, - и у нас были места, куда нужно было отправлять людей, которые, если бы они выглядели как я, были бы скомпрометированы".

В Ираке адмирал Уинтерс сделал себе имя, создавая элитные силы по борьбе с терроризмом. Это одна из основных задач спецназа: обучать союзные военные подразделения, чтобы они могли контролировать такие социальные язвы, как терроризм и наркоторговля, и поддерживать стабильность на границах. К 2007 году "Аль-Каида" проникла в Африку, объединившись с существующими экстремистскими сетями, включая "Боко Харам" и "Аль-Шабаб", и пошли разговоры о создании контртеррористических сил в Сомали, Чаде, Нигерии, Мали, Камеруне, Буркина-Фасо и Нигере. Наши операции в Нигере стали международной новостью в 2018 году, когда в засаде погибли четыре американских солдата специального назначения, что привлекло внимание общественности к этой миссии. Но в 2007 году почти никто не знал, что мы собираемся участвовать в операции в Западной Африке, или что у нас не хватает персонала для ее выполнения. Когда я сидел в его кабинете, я услышал, что наконец-то пришло время, когда нам нужны чернокожие люди в спецназе, а наши военные лидеры не знали, как удовлетворить эту потребность и привлечь большее количество людей в свои ряды.

Для меня это была новая информация. Я ничего не знал об африканской угрозе. Единственная враждебная местность, о которой я знал, находилась в Афганистане и Ираке. Так было до тех пор, пока адмирал Уинтерс не вывалил на меня новую деталь, и проблема военных официально стала моей проблемой. Я должен был отчитаться перед капитаном и адмиралом, сказал он, и отправиться в путь, посещая по десять-двенадцать городов за раз, с целью увеличить число рекрутов в категории POC (people of color).

Мы вместе сделали первую остановку в этой новой миссии. Это было в Университете Говарда в Вашингтоне, округ Колумбия, вероятно, самом известном исторически черном университете в Америке. Мы заехали туда, чтобы выступить перед футбольной командой, и хотя я почти ничего не знал об исторически черных колледжах и университетах, я знал, что студенты, которые их посещают, обычно не считают армию оптимальным выбором карьеры. Благодаря истории нашей страны и безудержному расизму, который продолжается и по сей день, политическая мысль чернокожих в этих учебных заведениях течет влево от центра, и если вы набираете людей в отряд "морских котиков", то для поиска желающих есть варианты получше, чем тренировочное поле Университета Говарда. Но это новое направление требовало работы на враждебной территории, а не массового энтузиазма. Мы искали одного-двух выдающихся людей на каждой остановке.

Мы с адмиралом вышли на поле, одетые в форму, и я отметил подозрительность и пренебрежение в глазах наших зрителей. Адмирал Винтерс планировал представить меня, но наш ледяной прием подсказал мне, что мы должны пойти другим путем.

"Сначала вы были застенчивы, - вспоминал адмирал Уинтерс, - но когда пришло время говорить, вы посмотрели на меня и сказали: "Я справлюсь, сэр"".

Я сразу же приступил к рассказу о своей жизни. Я рассказал спортсменам то, что уже говорил вам, и сказал, что мы ищем парней с сердцем. Мужчин, которые знали, что завтра и послезавтра будет тяжело, и принимали любой вызов. Мужчин, которые хотят стать лучшими спортсменами, умнее и способнее во всех аспектах своей жизни. Нам нужны были парни, которые жаждали чести и цели и были достаточно открыты, чтобы посмотреть в лицо своим самым глубоким страхам.

"Когда вы закончили, можно было услышать, как падает булавка", - вспоминает адмирал Уинтерс.

С этого момента я стал распоряжаться собственным графиком и бюджетом и получил свободу действий при условии, что достигну определенного порога вербовки. Мне пришлось придумывать свой собственный материал, и я знал, что большинство людей не думают, что когда-нибудь смогут стать "морскими котиками", поэтому я расширил послание. Я хотел, чтобы все, кто меня услышал, знали, что даже если они не пойдут по нашему пути, они все равно смогут стать больше, чем когда-либо мечтали. Я постарался рассказать о своей жизни во всех подробностях, чтобы, если у кого-то возникнут какие-то оправдания, моя история перечеркнула все это. Моим главным стремлением было дать надежду на то, что с армией или без нее любой человек может изменить свою жизнь, если только он сохранит непредвзятость, откажется от пути наименьшего сопротивления и будет искать самые трудные и сложные задания, которые только сможет найти. Я искал алмазы в недрах таких же, как я.

В 2007-2009 годах я был в разъездах 250 дней в году и выступил перед 500 000 человек в средних школах и университетах. Я выступал в средних школах внутри города в сложных районах, в десятках исторически черных колледжей и университетов, а также в школах, где были представлены все культуры, формы и оттенки. Я прошел долгий путь от четвертого класса, когда я не мог встать перед классом из двадцати детей и произнести свое имя без запинки.

Подростки - ходячие и говорящие детекторы лжи, но дети, которые слышали мои выступления, верили в мои слова, потому что везде, где я останавливался, я также проводил ультразабеги и включал свои тренировочные забеги и гонки в общую стратегию привлечения. Обычно я прилетал в их город в середине недели, выступал с речами, а в субботу и воскресенье участвовал в забеге. В один из периодов 2007 года я бегал ультра почти каждые выходные. Это были забеги на пятьдесят миль, 100 километров, 100 миль и более длинные дистанции. Я стремился распространять легенду о морских котиках, которую любил, и хотел быть настоящим и жить в соответствии с нашей этикой.

По сути, у меня было две работы на полный рабочий