едва заметно качнула головой, однако богиня тем не менее озвучила свои мысли:

– На данный момент только один человек может войти в Олимп и забрать скипетр. – Богиня подытожила ситуацию и сделала короткую драматическую паузу. – И, к сожалению, это ты, Джесс.

Я на секунду закрыла глаза. Она же не серьезно!

– Ни за что, – к счастью, воскликнул Зевс. – Джесс и так слишком часто подвергала себя опасности ради нас.

Совершенно верно. Глупая и нереалистичная идея. Да Агрий, наверно, спал на этом скипетре. Я почти уверена, что его стерег Цербер вместе с сотней циклопов. Он точно так же, как и мы, знал, что мой дар, или как еще это назвать, представлял для него угрозу.

– Агрий рано или поздно потеряет терпение, – помедлив, добавил верховный бог. – А у меня его полно.

Афина выгнула брови, и я прекрасно поняла ее скепсис. Слова «терпение» и «Зевс» абсолютно не сочетались друг с другом.

– Он придет ко мне. Не выдержит бездействия. Половина силы – это ничто.

– У меня есть еще одна идея, – сказала Афина, будто изначально ожидала отказа Зевса. – Мы можем отправить Джесс к Гефесту, чтобы она попросила его выковать копию Посоха славы, – скинула она вторую бомбу.

И почему я не оставила ее в Тартаре?

Как, простите, они себе это представляли? Я точно не заявлюсь вот так запросто к Гефесту. Его циклопы набросятся на меня и разорвут на мелкие кусочки. У Афины явно было слишком много времени, чтобы подумать, как наиболее эффективно сократить мою жизнь.

Видимо, Зевс заметил мой ужас и покачал головой.

– Пока выведем Джесс из игры. Положение еще не настолько отчаянное. Но необходимо лучше ее защищать и выяснить, кто информатор Агрия.

– Либо можем вывернуть ситуацию и использовать предателя, чтобы заманить Агрия в ловушку. Если мой дорогой братец будет думать, что посох здесь, то придет, чтобы его забрать.

А ее не просто так называли богиней мудрости. План, конечно, безумный, но я не могла ею не восхититься. В отличие от ее отца, у Афины хотя бы есть план.

– Ни слова из того, что мы здесь обсуждаем, не должно выйти за пределы этой комнаты. Ясно? – Зевс так настойчиво посмотрел на меня, будто собирался высосать информацию из моего мозга. Неужели это значило, что он одобрил предложение? Это же сумасшествие. – Ты ничего из этого не расскажешь Прометею.

Я сглотнула и одновременно кивнула:

– Буду молчать в тряпочку, обещаю.

– Я велю ему держаться от тебя подальше.

Мне не хотелось, чтобы Кейден держался от меня подальше. Он нужен мне. Но воспротивится ли он и этому приказу Зевса?

– Зачем? – Только не сейчас, когда мы только помирились.

– Чтобы у тебя не возникало искушения все ему разболтать. На мой взгляд, он слишком доверяет своему брату, и его отец до сих пор не согласился мне помочь. – В его тоне звучало явное раздражение. – Он выдвигает слишком много условий.

На месте Иапета я бы тоже так поступила.

– Матео не может быть изменником, – сказала я. – Он недостаточно близок к тебе. – Я посмотрела на Афину.

– Я лишь слышала голос, и он определенно принадлежал мужчине, – объяснила та. – И обрывки разговора. Однако посыл был ясен.

– И с чего ты взяла, что предатель входит в ближайшее окружение Зевса? – растерялась я.

– Агрий сам хвастался этим, когда допрашивал меня. Говорил, это лишь вопрос времени, когда он узнает, где посох, потому что отец пригрел змею на груди.

Я сделала глубокий вдох:

– Это же могла быть уловка, не так ли?

– Мне так не кажется. Он был слишком уверен.

– Я подозревала Афродиту, – призналась я. – Но большинство богов в доме считают, что это Пандора. – Я перевела взгляд на Зевса, который не смотрел мне в глаза. Значит, он тоже. – Но они обе не мужчины и недостаточно к тебе близки, – продолжала рассуждать я. – Аполлона и Гермеса тоже можно исключить, верно? У них нет причин тебя предавать.

– Это правда лишь отчасти, – возразил Зевс. – Я убил сына Аполлона, Асклепия. Мы потом несколько веков не разговаривали. В конце концов помирились, однако кто знает, не страдает ли он до сих пор от той утраты.

– Аполлон тебе верен. В этом я не сомневаюсь. Он сделает все для тебя и своей семьи.

– Хотелось бы верить.

Он не доверял даже своему самому преданному сыну. Аполлон этого не заслужил. Хотя, если бы мой отец однажды убил моего ребенка… Боги просто мыслили не так, как люди. Они прощали самые невозможные вещи. Пора бы мне уже привыкнуть.

– Кто еще под подозрением?

Афина откусила печенье.

– Со всеми присутствующими у отца когда-то были конфликты. Даже на Борея он как-то рассердился, потому что тот отказался в лошадином обличье везти квадригу[8] Зевса.

Лучше не буду спрашивать, на что мог обижаться на отца Гермес.

Зевс запустил руку в волосы.

– С тех пор много воды утекло. За последнюю тысячу лет я прикладывал все усилия, чтобы достичь гармонии. Ты не можешь этого не признать.

– А я и признаю, – согласилась Афина. – Но только потому, что ты их простил, нельзя ожидать того же взамен.

– Так мы далеко не продвинемся, – подытожила я.

Оба одновременно кивнули.

– Значит, я просто оставлю посох у себя. – По лицу Зевса невозможно было не заметить, что все в нем противилось этому решению. – Ну, я пошла, – поспешно добавила я. – Нужно еще кое-что доделать к школе. – Потому что она явно отошла на задний план. Если так пойдет и дальше, то моя учеба в университете и стипендия улетят в дальние дали, а я навсегда останусь официанткой у Пьетро. – А вы тут еще раз все спокойно обсудите. У меня есть только одна просьба.

Они оба выжидающе посмотрели на меня.

– Думайте при этом не только о себе, но и о людях. Не важно, что мы натворили. Мы не заслуживаем того, чтобы нас уничтожила разъяренная богиня.

Смутившись, Зевс опустил взгляд на мыски своих ботинок, а Афина продолжила грызть печенье. Подозреваю, идея задуматься о человечестве им в головы до сих пор не приходила.

– Иначе я не буду вам помогать, – неожиданно даже для себя добавила я. Теперь уже можно не останавливаться. – И так спрячу посох, что вы никогда в жизни его не найдете.

Верховный бог резко вскинул голову. Я зашла слишком далеко.

– Посох станет видимым в момент твоей смерти, маленькая диафани, – выговорил он, с трудом контролируя собственный голос. – Не забывай об этом, когда пытаешься меня шантажировать.

– Отец! – одернула его Афина. – Угрозы нам не помогут.

Нельзя сейчас идти на