Девчушка кивает. Как бы не подумала, что я скрываю что-то. В принципе через стеклянную дверь посмотреть можно. Я же видел ее.

Пока завтракаю, пишу сообщение Валу и предупреждаю, что мы придём.

Обещание все устроить выполняет. Приходится надеть медицинские костюмы и маски, чтобы нам побыть у Онежи хоть пару минут.

Катя бросается к маме и обнимает. Ложится ей на грудь. Целует в щеку. Плачет тихонько. Скучает так сильно. Как бы ей не было комфортно со мной, все равно девочке нужна мама. А еще лучше мама и папа.

- Вал, оставишь нас на пару минут?

- Хорошо, только аккуратно. - Кивком обещаю.

- Онеж, - беру теплую, худенькую ладошку. Такая нежная. Жизнь еле держится в ней, но не дает уйти. Тут я и Катя. Касаюсь губами. Веду по коже. Хочу, чтобы пальчиками пошевелила, но понимаю, что не сейчас.

Такой момент. Только наш. Она, я и Катя. Катя видит все. Не говорит, но понимает. Как бы я хотел, чтобы она сейчас очнулась, но понимаю, что этого не произойдет. Поэтому просто хочу, чтобы где-то там, далеко, в ее подсознании, отложилось то, что мы с Катей были у нее. Что мы переживаем.

- Давай, поправляйся, Онеж. - Говорю за нас двоих с Катей. - Нам тебя не хватает. Катя скучает по тебе. У нас столько всего произошло. Ты удивишься. Да Кать? - смотрю на девочку, та кивает. - У Кати уже есть бабушка и дедушка, пусть и не родные. Но мои родители в восторге от нее. Они ее тебе не вернут или поселят у себя, чтобы только Катя у них жила. - Снова бросаю на Катю взгляд. Это все я говорю и ей тоже. Хочу, чтобы знала, что у нее есть семья. Сколько бы мама не лежала в больнице. Она будет оставаться у нас столько, сколько надо. - Представляешь, - говорю Онеже, - Катя со своими игрушками, переехала ко мне в комнату спать. Думаю, - наклоняюсь к Онеже ближе и говорю шепотом, но так, чтобы Катя слышала. - Кажется, я нашел Кате папу. Думаю, я вполне мог бы справиться с этой ролью. Надо только у нее спросить, устроит ли ее? Когда проснешься, тогда спросим.

Выпрямляюсь и смотрю на Катю. Ее взгляд сосредоточен на мне. Она обдумывает все, что я сказал. Я, конечно, могу получить ее «нет», но пусть знает, что я не собираюсь от нее отказываться.

Да я уже столько ситуаций создал, где малышка должна была вскрикнуть «мама» или «папа». Ну, хоть что-то. Но она все копит в себе.

Наши пять минут пролетают сумасшедше быстро. Валера выпроваживает нас, но обнадеживает, что все стабилизировалось.

Усаживаю Катю на переднее пассажирское сидение, в автокресло, и пристегиваю. Удивительно, как за пару дней можно полностью перестроиться. Когда понимаешь, что ответственен за кого-то. Хотя до этого думал, что это жутко и сложно, а когда все сваливается вот так неожиданно, приходится подстраиваться. Думать о «возможных» проблемах просто некогда.

Мы едем по городу в тишине. Даже музыку включать не хочется. Каждый о чем-то своем думает.

Щека начинает гореть под взглядом девочки, что сидит справа. Как будто ждет чего-то или я сделал что-то не так.

- Что Кать? - киваю ей и бросаю взгляд в зеркало заднего вида, в боковое, чтобы перестроиться.

Просто так спрашиваю. Знаю, что все равно ничего не ответит. Но ведь хочет же что-то спросить.

- Ты теперь будешь моим папой?

От неожиданности дергаю головой в сторону. На Катю. Мне послышалось или нет?

Речь отнимается теперь у меня. Зато боковое зрение, едва улавливает машину впереди, которая подрезает меня. Давлю на тормоз. Успеваю остановиться и не въехать в машину спереди.

- Повтори, Катя!

И следом чувствую глухой стук и толчок сзади.

- Твою мать! - Выругиваюсь при Кате, когда понимаю, что в нас въехали. Не сильно, но машину помяли.

- Прости, так плохо говорить, - бью себя по губам, а потом, несмотря на небольшую аварию, начинаю смеяться. - Да! - кричу на весь салон. - Да! Онежа, она заговорила. - Кричу так, будто девушка в больнице сейчас меня слышит. - А ну-ка повтори маленькая проказница?

- Ты слышал! - Шепелявит.

- Конечно, слышал! Берешь в меня в папы? - протягиваю ей ладошку, как будто на ней кольцо лежит.

- Белу. - Протягивает сжатый кулачок, как я учил, и тут же стучу в него своим. Моя девочка.

- Эй, мужик. Ты что творишь? - кричит в окно усатый дядька.

- Кать, я на секунду. - Подмигиваю ей и выхожу из машины.

Я виноват. Знаю. Поэтому просто прошу этого мужика не вызывать ГАИ. Недоволен, но звонит знакомому. Узнает сколько это будет стоить. В итоге я даю ему даже больше. Потому что хочу скорее отделаться.

- Ну что? Едем домой? - Катя кивает. - А ты только со мной будешь говорить или со всеми? - Снова пожимает плечами молча. Прячется в свою ракушку, но фигушки я дам ей спрятаться.

- Папа должен знать, что происходит с его дочкой. - Я тоже умею манипулировать. В этом мы похожи. Хочу узнать, почему она не разговаривала, но решаю пока оставить этот разговор. Ей не просто. Это было что-то очень задевающее.

- Кстати, моих родителей ты можешь называть бабушка и дедушка. Им будет приятно.

- А если им не понравится как я говорю? - как и у любого ребенка, у нее получаются не все звуки.

- Ты про то, что не все звуки выговариваешь? - Она кивает. И тут все становится понятно. Она боялась своего же голоса. Своих неправильных звуков в пять лет. - Да я в пять лет еще хуже говорил. Как видишь, от меня не отказались.

А вот кто это ей это вбил в голову, вопрос. В саду что ли?!

Катя говорит немного, но все же говорит.

Если бы только Онежа