Так мы добрались до окраины. У последнего дома Зайцев резко вскинул левую руку и тотчас нырнул в тень. Я поспешил к нему присоединиться.

Леший остановился на углу. Привалившись спиной к стене, он спокойно наблюдал, как уходят мои подопечные. Стоял он долго. Братьев уже не было видно, и только фонарь тускло светил в ночной мгле.

— Его можно обойти? — спросил я.

— Не-а, — Зайцев покачал головой. — Далеко выйдет. А брать его пока рано.

— Если с Морошкиными что-то случится, будет поздно.

— Да не, вот тогда в самый раз. Тут уж он не отвертится.

Не успел я указать на циничность такой позиции, как леший, наконец, отлепился от угла. Бросив последний взгляд туда, где мерцал фонарь Михаила, он спокойно зашагал обратно в город.

— Не нравится мне это, — шепотом заметил я, когда леший прошел мимо.

— Мне тоже, — согласился Зайцев. — Вы там смотрите по сторонам.

Я кивнул. Он пожелал мне удачи и ушел вслед за лешим. Я припустил вслед за братьями, и тут фонарь внезапно пропал из виду.

— Ёшкин кот!

Нащупывая в кармане револьвер, я рванул туда. Дорога была грунтовая, но, по счастью, настолько утоптанная, что даже дождь длиной почти в сутки не превратил ее в полосу грязи. Луна, очень своевременно выглянув из-за туч, позволила мне вовремя заметить большущую лужу. Обойдя препятствие по краю, я чуть не налетел на тех, за кем так спешил.

— Кто здесь? — услышал я голос Михаила. — Ох, господин хороший, как же вы меня напугали!

— И вы меня, — выдохнул я. — Зачем фонарь-то погасили?

— Он сам погас, — ответил Пётр.

— Фитиль хреновый, — проворчал Михаил, после чего я услышал тихий лязг и шипение. — Но ведь хорошие — они дороже, а мы и так справляемся.

Свет озарил наши лица. Михаил аккуратно прикрыл стекло на фонаре и добавил:

— Вот и всё. Не стоило вам волноваться. Пока что всё идет по плану.

— Знать бы еще, по чьему плану, — проворчал я. — Этот леший… ваш посредник следил за вами до выхода из города, а потом вдруг бросил это дело. С чего бы это?

Братья дружно пожали плечами и вопросительно посмотрели на меня.

— Может, просто убедился, что мы пошли куда надо, и отправился спать, — предположил Пётр.

— Может, и так, — согласился я. — Но лучше соблюдать осторожность.

Михаил вынул из кармана часы.

— На осторожность у нас времени нет.

— Тогда идемте, — вздохнул Пётр. — Чему быть, того не миновать. Авось пронесет.

Авось — союзник ненадежный, но в этот раз он нас не подвел. Мы — братья впереди, я отставая шагов на двадцать — отмахали все три километра, не встретив ни единой живой души. Даже комары, и те не докучали.

Затем братья остановились.

Я огляделся по сторонам. Справа шелестел волнами залив. Слева группа березок изображала рощу. При свете дня у них бы вряд ли это получилось, но в нынешней темени там можно было спрятать целый батальон.

— Это во-он там, — шепнул мне Михаил, когда я подошел, и показал пальцем в сторону берега. — Дальше Пётр один пойдет.

Тот со всей решимостью кивнул. Я вынул бинокль.

— Отсюда место встречи хорошо видно?

— Нет, всё заросло, — ответил Михаил. — Я там дальше на холм забирался, оттуда видно, как они плывут.

— Хорошо, тогда я пройду подальше, найду место для наблюдения.

— А если вас заметят?

— В этой темноте? Вряд ли, — я покачал головой. — В крайнем случае примут за вас, а вы, как провожающий, вполне можете болтаться неподалеку.

— Только не вмешивайтесь, — попросил Михаил. — Мне ведь туда лезть запрещено.

— Я же обещал, — ответил я. — Буду только наблюдать. И вы, кстати, тоже. Спрячьтесь тут за деревьями, и если кто-то появится на дороге, подайте сигнал. Птицу какую-нибудь изобразить сможете?

— Только дятла, — фыркнул Михаил.

— Хм… Ладно, сойдет и дятел. Если кого-то увидите, три раза стукните палкой по дереву. Я буду знать, что нас обходят сзади.

— Это можно, — согласился Михаил.

— Я думаю, вы напрасно так беспокоитесь, Ефим Родионович, — сказал Пётр. — Всё никак поверить не можете? Сейчас сами всё увидите. Идемте со мной, а то я чем дольше тут стою, тем страшнее. Скорей бы уж всё кончилось.

Я кивнул, и мы пошли.

МЕСТОМ ВСТРЕЧИ ОКАЗАЛСЯ галечный пляж, зажатый между двумя скалами. От дороги его отделяла узкая полоса чахлого кустарника. Луна, выглянув на минутку, помогла нашему фонарю развеять образ мохнатого забора, покосившегося во все стороны одновременно.

— Смотрите! — сказал Пётр, хватая меня за рукав.

Фонарь он держал в той же руке и чуть не запихнул мне его в карман. Я рефлекторно выхватил револьвер.

— Где?

Пётр свободной рукой указал вперед. В кустах был прорублен проход. Он был неширокий, но такой ровный, что никаких сомнений в его рукотворности не возникло.

— В прошлый раз этого прохода тут не было, — сообщил мне на ухо Пётр.

— Так, может быть, это не то место, — ворчливо прошептал в ответ я, опуская пистолет обратно в карман.

— То, — уверенно возразил Пётр. — Вон, видите с, другой стороны осинку? Та самая.

Он подсветил фонарем, и я смог разглядеть одинокое деревце, похожее на моего знакомого лешего. Только его тут не хватало!

— Ладно, пойдемте, нечего тут стоять, — сказал я. — Фонарь притушите.

Пётр убавил огонек до такого состояния, что тот себя с трудом мог осветить, и пошел первым. Я — за ним.

Камни, казалось, сами лезли под ноги. Минут пять мы, тихонько чертыхаясь, буквально ползли по ним. Потом луна вновь сжалилась над нами и окончательно вышла из-за туч. Прямо перед нами лежало вывороченное с корнем дерево. Волны пригнали его к берегу, но вытолкнуть на сушу сил уже не хватило.

— Где-то здесь должен быть плоский камень, — шепотом пояснил Пётр. — Мне надо встать на него и подать сигнал фонарем.

Я огляделся. Каких камней тут только не было! От мелкой, отполированной волнами гальки до здоровенных валунов. Были и плоские.

— Знаете, — шепнул я. — Думаю, русалки всё равно приплывут на свет фонаря, так что сигнальте прямо отсюда. А я вон за валуном спрячусь. Как раз место подходящее.

— Только не высовывайтесь.

— Я же сыщик.

— Ну так не прятальщик же, — прошептал в ответ Пётр.

Я хмыкнул, но ответить не успел. От воды донесся отчетливый всплеск. Я нырнул за камень. Место оказалось удобным. Выброшенные морем водоросли образовали мягкий ковер. Он был слегка влажным, но так даже лучше — не шуршал. Вытащив бинокль, я осторожно выглянул из-за камня.