– Хорошо, я объясню. Убив моего сына, Виктор убил всех моих близких родственников, и разве будет несправедливо отнять и у него всех родных? Предоставить ему возможность каждый раз переживать потерю так, как я её переживаю до сих пор! – говорил Борис Сергеевич с нарастающим тоном, но под конец, успокоившись, закончил речь более мягко. – Думаю, это будет справедливо.

– При всем уважении, я думаю, Вам следует немного отдохнуть и успокоиться.

– Что? Ты вздумал меня успокаивать? Может мне еще к психологу обратится? – «Все, как и сказал голос: Михаил начинает мне перечить». – Может, ты еще хочешь мне помешать? А, может, ты забыл кто ты, а кто я?!

– Нет. Я не забыл и не собираюсь отказываться служить Вам. Но Ваша жажда мести может погубить Вас. Огонь, что разъедает изнутри, поглотит Вас целиком, если Вы не сумеете его обуздать. Я знаю, о чем говорю, – не обращая внимания на угрожающий тон хозяина, отвечал начальник безопасности.

– Прости… – к большому удивлению обоих мужчин, Борис впервые попросил прощения у Михаила. – Я не сомневаюсь в твоей преданности и понимаю, что ты говоришь правильно. Но пойми, я не могу иначе. Я уже встал на эту дорогу и не могу с нее сойти. Мне просто необходимо все закончить.

– И как далеко Вы собираетесь пойти по своей дороге?

– До конца. До того момента, как не останется ни одного из дома Кротовых, и Витя будет последним, – хоть Михаил и не хотел услышать именно такой ответ, но он был к нему готов. К тому же, кровная месть, в его понимании, была справедлива.

– Я Вас понимаю и согласен исполнить Ваш приказ. Сегодня я отомщу Вашим врагам.

– Я очень рад это слышать, но ты летишь со мной. Все знают, что ты за человек, и если я улечу один, это вызовет подозрение, – Борис закурил сигарету и принялся крутить в руках металлическую зажигалку. Личный телохранитель понял, что Борис готовится еще что-то поведать ему, поэтому перебивать не стал. Еще немного, и Борис собирался открыть свою тайну о голосе.

– Я должен тебе кое-что рассказать… – в дверь постучали, и Двардов не успел закончить начатый разговор. «Потом» – подумал он.

– Входи, – пригласил хозяин дома. Дверь отворилась, и в кабинет вошел человек с ужасным шрамом на лице, переходящем по шее к ключице. Шрамом, даже более безобразным, чем у Михаила.

– Вы звали меня, Борис Сергеевич? – спросил Федор ужасно неприятным низким голосом. Видимо, ударом топора, были повреждены голосовые связки. Михаил был удивлен, что после такой серьезной травмы Федор так быстро встал в строй. Однако виду не подал и даже не смотрел в его сторону. После последней их встречи, он презирал этого человека и с удовольствием перерезал бы ему обезображенное горло. Очевидно, у Федора были схожие чувства по отношению к нему, и отсутствие пальца лишний раз напоминали ему о той ненависти, что жила внутри.

– Да, вызывал. У меня есть для тебя очень важное задание. Это будет твой шанс вернуть мое доверие и уважение, – в воздухе повисла тишина. Борис закурил очередную сигарету и принялся смотреть на стол, собираясь с мыслями. Оба телохранителя смотрели прямо перед собой, и ни один не начинал говорить первый. Только глазницы старого, помятого доспеха из далекого средневековья продолжали нагло и без стеснения смотреть на присутствующих.

– Я Вас внимательно слушаю, – не отводя глаз, первым нарушил тишину Федор.

А после Борис все подробно рассказал о задании, которое бывшему телохранителю его сына предстояло выполнить. Выслушав все внимательно, Федор пообещал выполнить приказ и поклялся, что больше не подведет его, а после отправился подготавливаться к предстоящему делу. Оставшись вдвоем, начальник безопасности напомнил о том, что Борис Сергеевич собирался ему о чем-то поведать до прихода Федора. Но момент прошел, и олигарх уже не считал нужным делиться и соврал, что хотел спросить о кандидатуре Федора для задания. Михаил, хоть и догадывался, что это не та тема разговора, которую намеревался затронуть его хозяин, подыграл, и не став обманывать, признался, что, по его мнению, лучше бы они тогда оставили Федора умирать. Другого ответа Борис и не ожидал. Затем они покинули кабинет и отправились в аэропорт.

После допроса Юрия отпустили под подписку о невыезде, так как он был главным подозреваемым по делу о пропаже его брата Виктора Кротова. Выходя из здания полиции, Юрий увидел, что его уже ждал средний брат Дмитрий, который специально приехал за ним на его же машине. Ведь Юрия, словно преступника, увезли прямо с места работы. Ему ужасно хотелось вернуться домой, ведь там его ждали любящая жена и маленькая дочь. Дмитрий это понимал, поэтому после коротких приветствий они сразу отправились к дому Юрия. Ехали они молча, пока Дмитрий все-таки не выдержал и не начал разговор.

– Что с тобой, братишка? Что тебя тревожит?

– Да думаю все: меня задержали из-за исчезновения Вити, но доказать ничего не смогли.

– Ну да, это разве плохо? Тем более все и так знают, что ты Витьке ничего плохого бы не сделал! – лицо Юрия стало еще более хмурым. – Ну, почти не сделал.

– Да в том-то и дело, что они доказать не могут, но я-то сам знаю, что это я виноват!

– Не понял? Ты о чем говоришь?

– Да что же не понятного здесь!? Это я выгнал его из дома, вышвырнул, как чужого. В день, когда умер папа, я как с катушек съехал: ворвался в дом, ударил Геннадия, а потом и Витю избил. И знаешь, пока я его бил, орал на него, он даже слова мне не сказал. Я помню его взгляд: в нем не было страха, а только боль, – Дмитрий никак не ожидал такого разговора от самого сурового из братьев и то и дело, отрываясь от дороги, поглядывал на него, пытаясь убедиться, его ли это брат. – Я был эгоистом и не понимал, что Вите может быть намного тяжелее, ведь он был там, он все видел. И теперь полиция подозревает меня, и не зря, ведь кто, как не я, виноват, что наш братец пропал… Что мне теперь делать, Дима? Как его найти? Как все исправить?!

– Да не переживай ты так! Скоро Витя вернется, и все будет нормально! – затем Дмитрий прервался, так как его внимание привлекли мигающие желтые огни на пустой дороге. – Смотри, что это? – уже подъезжая к элитному поселку, они обнаружили машину, перекрывшую им дорогу домой. Подъехав вплотную,