плотного материала. За ним последовал лифчик, который он безжалостно стягивал до тех пор, пока мои соски не коснулись воздуха, болезненно напрягаясь. Его горячее дыхание скользнуло по ним, когда он опустил лицо к моим грудям и обхватил одну из них своим горячим ртом. Его язык вцепился в чувствительный кончик, покусывая и потягивая, доводя меня до безумия. Мои руки были плотно прижаты по бокам рукавами платья из пышного шифона. Он терзал одну грудь своими зубами, прежде чем перейти на другую. Пока его рот был занят, Кирилл собрал в кулак мои юбки и задрали их до талии, а его рука проникла мне между ног. Он резко застыл, и его пальцы провели по моей скользкой коже.

— Какого черта на тебе нет трусиков? — зарычал он на меня. — Когда ты успела их снять? Только попробуй сказать мне, что у тебя весь день была голая мокрая киска под этой прозрачной юбкой в зале, полном копов, и увидишь, сколько лучших представителей Нью-Йорка умрет.

В моей груди зародился смех. Кирилл никогда не перестанет быть самым ненормальным, контролирующим собственником, которого я когда-либо встречала, а я никогда не перестану быть объектом его одержимости. Это должно было бы пугать меня сильнее. Правда заключалась в том, что я никогда не чувствовала себя такой любимой или нужной, как сейчас, в его свирепых объятиях. Может, кто-то и мог получить это бесценное чувство от конфет и открыток в День святого Валентина, но мне нужно было больше. Мне нужна была угроза крови и мести, и мой муж был более чем счастлив ее предоставить.

— Я сняла их в машине по дороге домой, — призналась ему на ухо, а затем прикусила мочку. Он пробормотал проклятие, подтягивая одну мою ногу к своему бедру, и погружая в меня свои длинные пальцы.

— Значит, мне нужно убить только Макса? — уточнил Кирилл. Я снова засмеялась, и он заглушил звук жестким поцелуем. Он беспощадно трахал меня пальцами, пока мои собственные соки не потекли по моим ногам, и я не стала выкрикивать его имя. Как только я кончила, он вынул из меня свои пальцы, и я вскрикнула, схватившись за его предплечье. Он хмыкнул, убирая свою руку и ущипнул меня за клитор. Резкая боль заставила меня снова вскрикнуть и вернула оргазм, дополнив его болью. Кирилл знал все скрытые изломы моего тела и никогда не упускал случая воспользоваться ими.

В убежище по-прежнему не было света, и безжалостная кромешная тьма ослепляла меня, усиливая все ощущения. Он повернул меня к стене, уперев мои руки в гладкий металл. Прохлада пронзила мои чувства. Не успела я перевести дух, как платье упало у моих ног, и я оказалась обнажена, не считая бюстгальтера. Кирилл обхватил меня сзади, навалившись на меня своим мощным телом. Каждое прикосновение ткани к моей разгоряченной коже было мучительным, и каждый его вздох вызывал по всему моему телу дрожь. Он притянул мои бедра к себе, посылая внезапную волну тепла, когда моя голая кожа соприкоснулась с его, а затем твердый член скользнул между моих бедер, проводя вверх и вниз по мокрой щели. Кирилл проник в мою сочащуюся киску и скользнул рукой по слегка выпирающему животу, благоговейно обнимая его.

— Ты хоть представляешь, каким твердым делаешь меня, когда ходишь вокруг, раздутая нашим ребенком, и все видят, что я так хорошо наполнил тебя и навсегда привязал к себе?

От его грубых, темных слов по моей коже пробежал еще больший жар. Я ударилась задницей о его член, побуждая двигаться быстрее, его предсемя и мое возбуждение создавали непристойные звуки в тихой комнате.

— Держись крепче, принцесса, — пробормотал он мне на ухо, зажал раковину между зубами и резко прикусил ее, толкаясь в меня. Он резко выдохнул, когда проник внутрь одним быстрым толчком, его яйца ударились о внутреннюю поверхность моих бедер. — Черт, я хочу жить прямо здесь, — сказал он напряженным голосом, несколько раз качнувшись, распространяя влагу и широко растягивая меня на всю свою толстую длину. Его рука раздвинула мои ягодицы. Я застонала, чувствуя себя восхитительно наполненной, но все еще желая большего. Он издал мрачный, понимающий смешок. — Тебе нужно больше, Молли? Ты хочешь, чтобы я трахал твою попку, пока беру твою киску? — он смочил палец и скользнул им в сморщенную дырочку, умоляющую о внимании. — Ты мечтаешь о том, чтобы взять два члена сразу, принцесса?

Я застонала от этих слов, бесстыдно прижимаясь к нему.

Его рука нашла мое горло, и он притянул меня к себе, выгибая мою спину, его палец слегка надавил сбоку, но этого было достаточно, чтобы я осознала его предупреждение.

— Если да, то лучше купи себе самый большой фаллоимитатор, какой только сможешь, и будь довольна тем, что я трахаю тебя им, находясь внутри тебя, потому что это самое близкое, что ты когда-либо получишь. Я никогда не позволю другому мужчине прикоснуться к тебе… никогда. Ты моя, и я не делюсь, — прорычал он, и эти грубые, собственнические слова подействовали на меня так же, как и всегда. Наверное, это ненормально — чувствовать, как сердце наполняется и поет при звуках таких грязных, пошлых вещей, но я никогда не претендовала на то, чтобы быть нормальной.

Кем бы я ни была, Кирилл был сделан из того же материала.

Он жестко трахал меня, пока я держалась за стену и отталкивалась назад, чтобы удовлетворить его требования. Когда я кончила, он последовал за мной, схватив меня за волосы — элегантная прическа осталась в прошлом — и вращая бедрами в манере, которая всегда заставляла меня видеть звезды. Его тепло заполнило меня, горячая сперма пульсировала внутри, пока он оставался во мне так глубоко, как только мог.

— Блядь, как бы я хотел снова оплодотворить тебя, — пробормотал он, медленно выходя из меня. Я почувствовала, как его сперма скользнула вниз, упав на верхнюю часть моих бедер, когда его пальцы подхватили ее и протолкнули обратно внутрь, коротко трахнув обе дырочки своими скользкими пальцами, заставляя последние слабые судороги оргазма пронестись через меня снова. Я поняла, что могу кончить еще раз, вот так. Целый день вдали от него — это слишком долго.

Он усмехнулся, когда я вдавила в него попку.

— Позже, принцесса. Давай сначала помоем тебя.

Он заключил меня в объятия, поднимая на руки, и я обхватила его за шею. Я чувствовала тепло, сытость и безопасность. Я позволила своим глазам закрыться, ожидая почувствовать под собой мягкую постель, но обнаружила, что мои ноги снова опустились на пол. Открыв глаза,