Роль западного тыла в жизни ордена в конце средневековья

Расследование 1373 г., хоть и незаконченное, создало настоящее клише, сформировав представления о положении ордена на Западе во время большого демографического и экономического спада 1300/1330–1440/1460 гг.

Поселение ордена на Родосе не повлекло никаких изменений в организации командорств или баллеев и приоратов, которую я описал во второй части книги. Нужно было только укрепить связи центра с Западом: прокурор при римской курии и генеральный сборщик responsiones стали находиться там постоянно, как и наместник, представляющий магистра[829].

Кризис затронул Госпиталь как крупного земельного собственника: из-за демографического кризиса, стагнации цен на сельскохозяйственную продукцию, подорожания малочисленной рабочей силы и инвентаря доходы, извлекаемые из земли, резко сократились. Последствия повсюду — и для всех — были одинаковы: опустевшие деревни, заброшенные земли, продажа части владений, переход от непосредственной обработки земли держателями к аренде (однако найти арендаторов было не всегда возможно) или уступка держаний в долговременную аренду за ограниченный чинш (?) и т. д.

С 1450 г. настало время подъема и восстановления. Орден Госпиталя принял участие в этом широком движении и воссоздал свой патримоний — дома, часовни и мельницы отремонтировали, длительность сдачи в аренду или-за чинш сократили[830]. Однако кризис побудил орден изменить свое административное деление: в приорате Франция командорства, имеющие всего двух членов или меньше, были расформированы и присоединены к другим[831].

А ведь, кризис не кризис, нужно было изымать responsiones из доходов западных хозяйств, чтобы передавать их казначею ордена на Родосе. Поэтому кризис доходов ставил специфические проблемы. Ведь Родос стоил дорого!

Подсчитано, что на одно только завоевание госпитальеры потратили за три года около 154 тысяч флоринов, а в последующие годы Госпиталь израсходовал около 350 тысяч флоринов на то, чтобы вступить во владение достоянием Храма. Поэтому в 1320 г. долги ордена у флорентийских банков достигли 585 тысяч флоринов. Ответственность за это возложили на Фулька де Вилларе и отозвали его. Его преемнику Элиону де Вильнёву удалось выверить счета, но не ранее 1335 г.[832]

Оборона Родоса и островов Додеканес, охрана Смирны до 1402 г., а после 1408 г. — Бодрума (содержание которого оценивается в 7 тысяч флоринов в год[833]), отстройка Родоса после осады 1480 г. и землетрясения 1481 г. — все это было бы невозможно только за счет ресурсов острова и владений на Кипре. Госпитальеры извлекали существенные доходы из производства тростникового сахара в Колосси на Кипре и в других своих владениях; responsiones, наложенные на командорство Кипр, в 1330 г. составляли 40 тысяч кипрских безантов[834]. К этому добавлялись суммы, получаемые от братьев с Запада, прибывших служить на Родос (принимали только экипированных братьев, с конями, оружием и кирасами), и имущество братьев, умерших на Родосе[835]. Наконец, для XV в. надо учитывать прибыль от каперства — богатую, но непостоянную.

Responsiones, которые должны были платить приораты Запада, капитул в Монпелье в 1330 г. оценил в сумму 80 тысяч флоринов[836]. Эта сумма распределялась по приоратам и командорствам. Три командорства Тревизо, например, должны были выплачивать 280 флоринов[837], командорство Сос-Осер — 160 флоринов[838]. Это были теоретические суммы, которые депрессивная экономическая конъюнктура конца средневековья редко позволяла собрать. В Курвале, в Нормандии, командор Рауль Поре пишет: «Означенный дом выжжен и разрушен… войнами, каковые шли в стране с года XLVI (1346) и все продолжаются, и мором, каковой был в оной стране в году XLVIII (1348, речь идет о чуме) после сего…» и делает вывод, что «responcion мало возможно или совсем невозможно выплатить в течение 12 лет по причине оных войн и Mopa…»[839] Командор Вильмуазона (в Осерском диоцезе) выражается более прямо: по причине скудости доходов он «не платит, в течение десяти лет, означенную четверть responcion, поелику ему довольно и того, что он должен кормиться и выплачивать подати, каковыми означенный дом обязан не только Госпиталю…»[840] Беглый расчет на основе баланса командорств великого приората Франции за 1373 г. выявляет, что две трети их страдали от дефицита и имели трудности с удовлетворением требований ордена[841].

Хуан Фернандес де Эредиа не платил их еще тогда, когда был шателеном Ампосты (приором Арагона)[842]. Госпитальеры Скандинавии с давних пор ничего не платили, а приор Португалии в 1363 г. имел недоимок на 24 тысячи флоринов[843]. 20 марта 1366 г. магистр Раймунд Беренгер убеждал своего генерального прокурора на Западе дать нагоняй нерадивым плательщикам. Орден уже обратился к папе, который в 1363 г. под угрозой санкций потребовал от ответственных госпитальеров Запада заплатить[844]. Тяжелые времена или (и) недобросовестность людей тому виной, но хотя решением генерального капитула ордена от 18 февраля 1358 г. в каждый приорат Западной Европы был назначен сборщик responsiones, заданной в 1330 г. суммы так никогда и не смогли собрать[845]. Не считая доходов от итальянских приоратов, в 1367–1373 гг. в год в среднем выходила сумма в 22 700 флоринов, а в 1378–1399 гг. — 38 500 флоринов[846]. Таким образом, в период Великой схизмы произошло ощутимое повышение дохода, и это подтверждает, что она внесла лишь поверхностные возмущения в жизнь ордена.

Когда орден собирался предпринять наступательные действия или был вынужден делать непредвиденные расходы, требовались чрезвычайные ресурсы. Тогда взимали дополнительные responsiones, даже вводили подати. Финансирование «переправы» для борьбы с турками в 1373 г. предполагалось обеспечить за счет сбора 80 тысяч флоринов ежегодно в течение трех лет. Этих денег так ни разу и не собрали, и «переправа» выродилась в жалкую экспедицию в Албанию, где Эредиа попал в плен. Чтобы выплатить долги и заплатить за него выкуп, продавали имущество и делали займы[847]. Оставались дары: в 1465 г. герцог Бургундии Филипп Добрый преподнес 10 тысяч золотых экю, чтобы в течение двух лет на месте бывшей церкви Святого Николая возвели башню; герцог, конечно, потребовал, чтобы на валу у подножия башни воздвигли мраморную статую с его гербом и гербами каждого из его государств[848].

Деньги, собранные сборщиками responsiones в приоратах, доставляли комиссионеры флорентийских банков в Авиньоне или Риме. Было два маршрута: responsiones из приоратов Франции, Аквитании, Прованса и Испании проходили через Авиньон (под контролем генерального сборщика), тогда как доходы от языков Англии, Германии и Италии шли транзитом через Италию[849].

Уменьшались доходы — уменьшалась и численность людей. Целью расследования, предпринятого в 1373 г. Григорием XI, было в том числе и реформирование ордена. Папа желал, чтобы все элементы ордена, годные к военной службе, были отправлены in remotis [в дальние места (лат.)] (на Родос), а в командорствах Запада остались только священники[850]. Он питал слишком беспочвенные иллюзии. Сопоставление результатов расследования 1338 г. в приорате Сен-Жиль и расследования 1373 г. в шести провансальских диоцезах, входивших в тот же приорат, показало, что число братьев уменьшилось на 35 %, а «донатов» — на 87 %[851]. Снижение численности, а также старение и клерикализация — вот какие тенденции выявило расследование 1373 г.[852] Но это не было связано с массовым переселением боеспособных элементов на Восток. В случаях угрозы для Родоса орденское правительство обычно требовало от командорств Запада направить 100 боевых братьев. Это число выглядит ничтожным. И, однако, оно было реалистичным, если учесть, что в великом приорате Франции в 1373 г. на 219 братьев, статус которых известен, был всего один рыцарь и 49 сержантов и что только 10 из этих 50 были моложе 40 лет.