— Не стоит его недооценивать.

— Поверьте, мастер Чехов, я помню Чернова и знаю, на что он был способен. Полагаю, что смерть не особенно его изменила.

Несмотря на веселый тон голоса, стало понятно, что Станислав Александрович понимал всю серьезность ситуации.

— Если это все, прошу меня простить.

— Конечно, мастер Чехов, — протянул Зимин и положил ладони на рулевое колесо. — Вы подумайте о моем предложении об обучении вождению. Вскоре Фома Ведович окончательно покинет ваш дом, и вам придется нанимать кого-то другого. Не факт, что этот новый сотрудник окажется таким же толковым. Хотя с вашим везением вам достанется кто-то с талантом.

— Обещаю подумать.

Я вышел из салона машины Зимина и направился к авто с номерами семьи.

— Как дела у мастера Зимина? — уточнил Фома, едва я сел на переднее сиденье.

— Отлично, несмотря на его биографию и вздорный характер, — ответил я. — Иногда Станислав Александрович ломает мне все установки, которые я получал в детстве.

— Вы про то, что он замешан в убийстве Чернова? — прямо спросил помощник. — Я подумал об этом, как только мастер Вахрушев упомянул криомастера. Иногда мне кажется, что Петроград — очень тесный город. Иначе как объяснить, что в одном деле оказалось замешано так много знакомых людей.

— Святая правда, — согласился я. — Что думаешь по поводу отпечатков силы на кувалде?

— А что вы сказали мастеру Зимину? — хитро уточнил Питерский.

— Что в деле может фигурировать мимик, — честно признался я.

— Но сами вы так не думаете? — продолжил Питерский. — Иначе зачем бы вам задавать этот вопрос мне.

— У меня есть сомнения.

— Так вот, по поводу силы, Павел Филиппович. Я думаю, что кувалду держал не совсем человек. Если вы понимаете, о чем я.

Я кивнул, соглашаясь с предположением. Питерский же покосился в окно и протянул:

— К слову о кувалде. Кустодии ее изъяли. И сдается мне, ни одной бумаги им для этого предъявлять не пришлось.

Он указал через стекло на Вальдорова, который выходил из здания экспертизы. В руках кустодий нес объемный сверток.

— Ну, если учесть, что она попала на экспертизу в обход закона и не числилась ни в одном протоколе, бумаги и не были нужны, — ответил я. — Теперь они проведут свои исследования.

— Думаете, им удастся что-нибудь найти? — усомнился Фома.

— В ведомстве кустодиев работают лучшие эксперты Империи, — произнес я, глядя, как Вальдоров убирает сверток на заднее сиденье машины. — Так что кто знает.

Разговор прервал зазвонивший в кармане телефон. Я взглянул на экран, на котором высвечивался номер моего офиса. Принял вызов:

— У аппарата.

— Павел Филиппович к вам прибыли гости, — послышался в динамике раздраженный голос Яблоковой. — Очень настырные.

— Почему вы звоните мне с домашнего? — удивленно спросил я.

— Потому что в этих ваших маленьких телефончиках демоны ногу сломят, — ответила женщина. — Они жутко неудобные. Проще так.

— Что за гости? — уточнил я.

— Елена Анатольевна Свиридова. Сказала, что будет ждать, пока вы не вернетесь. На редкость настойчивая девица. Но прибыла она не с пустыми руками и смогла меня уважить.

— Скоро буду, — ответил я и завершил вызов. Обернулся к Фоме. — Нам нужно домой.

Питерский кивнул, завел двигатель, и машина выехала с парковки.

***

На кухне меня ждала любопытнейшая картина. За столом сидели три девицы — Яблокова, Иришка и судейская дочь собственной персоной. Последняя была облачена в костюм непривычного для нее цвета — не красного. Серый пиджак все равно очень ей шел.

— Добрый вечер, милые дамы, — коротко поклонился я.

Завидев меня, Иришка вскочила на ноги и засуетилась. Она попрощалась с женщинами и вышла в гостиную. И оттуда уже обратилась ко мне:

— Не возражаете, Павел Филиппович, если Фомушка меня отвезет домой?

— Он теперь мне не слуга и может делать то, что пожелает и когда посчитает нужным, — напомнил я девушке.

Та закусила губу, кивнула, а потом все же пожала плечами сказав:

— Все произошло так быстро. И это так непривычно.

— Но ты ведь всем довольна? — осторожно осведомился я. — Насколько я понял, вы с Фомой Ведовичем решили, что поженитесь до того, как он получил отчество.

— Все так, — кивнула девушка.

— Если тебя что-то смущает, то ты можешь сказать об этом любому из нас. Ты ведь для нас не посторонний человек. Мы готовы тебе помочь всем чем возможно.

Она посмотрела в сторону кухни и подступила ко мне ближе.

— Людмила Федоровна обещалась выдать мне приданное, с которым не стыдно стать женой Питерского. И это здорово. Вот только…

— Что?

— Маменьку это все смущает. Она не была против Фомушки, когда тот был простым парнем на службе у адвоката.