— Этому, кажется, не слишком повезло, — заметил Йомар, убирая шкурку.

— Ты говоришь как зимбуриец, — вспыхнул Унгуру, — и смеешься над нашими обычаями!

— Он — Заим, — спокойно и твердо сказал шаман, шагнув вперед.

От его вида безмятежной убежденности у Йомара снова вспыхнуло раздражение.

— Ты что, в самом деле в это веришь? Что мне судьбой предназначено что-то там такое? — буркнул он, когда Унгуру и другие воины отошли.

Вакунга улыбнулся.

— Я не говорил, что тебе судьбой предназначено быть вождем, Йомар. Может быть, эта часть легенды о Заиме — всего лишь мечта нашего народа, как ты сказал. Так что из того? У тебя есть сила сделать эту мечту явью.

— Ладно, хватит! Пора в путь, иначе вся удача этого мира ничем не поможет смертникам.

— Еще одно, — остановил его Вакунга, протягивая узел из леопардовой шкуры.

— Это еще что? Я что, и это должен на себя надеть?

— Не это.

Шаман развернул узел, и Дамион вместе с Лорелин ахнули одновременно.

В шкуре был клинок. Простой, без украшений ятаган из серого металла. Но сама его простота была красива суровой красотой.

— Это Звездный Меч, — сказал Вакунга. — Выкованный из звезды, упавшей в пустыню. Его сила обращает вспять любое волшебство, и даже джинн против него не устоит. Он уже послужил изгнанию злого шамана. Я вручаю его тебе, Заим, для битвы с колдуном-драконом и его чародеями. Это единственное оружие, которым можно с ними сражаться.

— Железо! — воскликнула Лорелин. — Чистое железо. Он прав, Йо: никакая магия не коснется тебя, пока у тебя этот клинок!

Йомар молча взял меч и взвесил его на ладони. Оружие для изгнания магии! Впервые за все это время сердце его забилось яростной надеждой.

Йарисс вывел верховой отряд к брошенной ферме неподалеку от городских стен. Там у него стоял развалюха-фургон и пара разномастных упряжных коней, серый и гнедой, оба одинаково понурые. Спешившись, воины оставили своих лошадей на привязи и забрались в фургон.

— Там кое-какая одежда есть, — сказал Йарисс. — Немного, но это лучшее, что мне удалось отыскать.

Нашлось несколько свободных бесформенных платьев из ткани, очень похожей на мешковину, несколько тонких шарфов и шалей нейтральных цветов: коричневый, мышино-серый и черный. Судя по их потрепанности, вытащили их из мусорной кучи, хотя на самом деле их бросили убегающие владелицы.

— Ужас какой, — прокомментировала Лорелин, примеривая шаль. — Не могу сказать, что высокого мнения о зимбурийской моде.

— А им не полагается быть красивыми, — пояснил Заим. — В Зимбуре считается вульгарным для женщины привлекать к себе внимание на публике. На самом деле Халазар даже издал декрет, что ни одну женщину вообще не должны видеть на улице — под страхом смерти. Высокородные дамы обходят его тем, что их носят в паланкинах с задвинутыми шторами, а бедным приходится выкручиваться. Шарфами полагается закрывать лица: они достаточно тонкие, чтобы сквозь них смотреть, но не настолько, чтобы разглядеть лицо. Шаль надо обернуть вокруг головы, и руки под нее спрятать. Пока ты следуешь букве закона и ни одну часть твоего тела никто не видит, можешь идти, куда хочешь.

— Что ж, хотя бы маскировка хорошая, — заметила Лорелин и исчезла под шалью.

— И помните, что вы — жены: вы должны почтительно идти за мной, гуськом. Впереди первая жена, потом вторая и так далее. Последними идут наложницы. Не налезайте друг на друга: вам полагается идти аккуратной цепочкой, чтобы каждый прохожий мог сосчитать, сколько у меня жен. Таков обычай. И ни за что на свете не забегайте вперед меня, или вас обвинят в недостойном поведении. Когда мы смешаемся с толпой у храма, тогда можете рассредоточиться, и никто уже не заметит.

В город они въехали через Западные ворота, попав прямо в жуткий район, где жили, кажется, только тени, которые осторожно выглядывали из разбитых окон или прятались в переулках — живые призраки, бедняки.

— Как видите, Места живописные, — сказал Йарисс.

Дамион и Лорелин нечасто видели такую нищету, даже в самых трущобных переулках Раймара или Иардйаны. Фургон проехал мимо воняющих мясных рядов, где стойла были под завязку набиты птицей, свиньями, козами и, к отвращению Дамиона и Лорелин, крысами и ящерицами и даже самыми разными насекомыми. Для столь большого количества зимбурийцев все съедобное годилось на стол. Но через некоторое время дома стали больше и как-то приятнее с виду. Люди столпились во внутреннем дворе какого-то здания, ворота приоткрывались, пропускали очередного посетителя и закрывались снова. В центре толпы стояла девочка в красно-золотом платье, и ее маленькая фигурка была отягощена грузом цветочных гирлянд и драгоценных камней.

— Что это тут происходит? — спросил Дамион.

— Свадьба, — ответил Йарисс.

— Свадьба? Но ей же не больше двенадцати!

— Зимбурийский закон требует женить молодых. Так больше детей получается.

Лорелин посмотрела на запруженные народом улицы.

— Зачем тут надо больше детей? И без того народу слишком много.

— Повеление Халазара. Мы должны заполнить все земли и завоевать все народы. Больше людей — больше солдат. Зимбурийский мужчина теперь может заводить себе столько женщин — и детей, — сколько захочет.

— Но как он их прокормит?

— Никак, естественно. Часто семьи разоряются, и дети голодают. Младенцев женского пола вообще почти всех убивают, не давая шанса умереть от голода. Их здесь ценят куда меньше, чем мальчиков, а приданое девочки вообще может разорить семью до полной нищеты. Этой невесте очень повезло, что она осталась в живых.

— А зачем вообще давать приданое? — спросила Лорелин. — Если по закону мужчина обязан жениться, не нужно приданое, чтобы его заманить.

— Приданое — традиция. А насчет того, что убивают девочек при рождении… — Йарисс мрачно мотнул головой. — Я как подумаю о своей дочери и о жизни, которая у нее будет, так уж не знаю, не лучше ли ей было умереть, — Киран, я из-за тебя чувствую себя полной свиньей, — тихо сказала Лорелин. — Твой народ тоже страдает, а арайнийцы вряд ли вообще знают, что бывают такие страдания.

Фургон миновал просторную арену, где стояли на пьедесталах статуи, изображающие битву гладиаторов с быками и львами. Ворота были закрыты, но из-за круглых стен доносились крики толпы. Йомар напрягся, вспомнив давние ужасы, а Лорелин положила ему руку на покрытое шалью плечо. Он промолчал.

— Оттуда слышен запах крови, — тихо сказал Дамион.

Киран Йарисс поднял голову, сворачивая на другую улицу.

— Нет, это из храма — мы уже близко. От ежедневных жертвоприношений животных каждый храм Валдура воняет, как скотобойня.

Вскоре стало видно большое здание — точнее, то, что от него осталось. Высокий храм был полуразрушен, сильно поврежден и силами элеев, и освобожденными зимбурийскими крестьянами сотни лет назад. Рабы многих рас трудились на развалинах: шурканцы, мохарцы, каанцы и люди какого-то племени, подобных которым Лорелин и Дамион раньше не видели: светлокожие, очень мускулистые, с покатыми лбами, тяжелыми челюстями и выраженными надбровными дугами, Даже у их женщин были очень мускулистые руки и плечи. Йарисс назвал их дагодами: очень древняя раса из пустынных областей дальнего юга, как он сказал, и почти вымершая. Они ценились у работорговцев за невероятную силу и умение переносить любые трудности и лишения.