«тяжёлых» частиц магии в глазах зарябило. Всё, решено. Если магия это энергия, а энергия это волна, значит вот такую магию я буду называть корпускулами. Приноровившись, я непрерывным потоком впитывал эти корпускулы пока мы ехали, с трудом стягивая их к себе. За мной оставался след из отсутствующих корпускул, впрочем за Оглем, волчатами и лошадьми он тоже был разряжен. В менее плотной магической среде это было незаметно, но теперь понятно как растёт резерв, и почему на севере или в аномалии он растёт быстрее. На привале я устроил полноценную «медитацию» по сбору магии. Гнев заинтересовался чем я занят, и я как мог попытался ему объяснить, получилось на удивление легко, и я заметил как некоторые корпускулы медленно стали двигаться и к нему. Это значило только одно, он их тоже мог видеть, потому что Огль явно не глупее, но не мог перестроить зрение и не видел что впитывать. Впрочем он нашёл свой способ, он просто больше двигался перемещаясь в те места, где я замечал большую плотность корпускул. Через примерно час, я понял что такое интенсивное поглощение снижает мой запас маны до опасного в этих местах значения, которое я для себя определили как семьдесят процентов. Естественно условно, на чистой интуиции. Ну как мы определяем жажду или голод. Утром я повторил такой сбор, но остановился чуть раньше, и в дороге продолжал понемногу впитывать корпускулы, держа ману на уровне процентов восьмидесяти. При условии что и обычные частицы магии, которые пополняли энергию я активно впитывал с дыханием, я сейчас растил резерв как будто постоянно пил очень разбавленное зелье.

На обед мы не останавливались, и немного за полдень добрались до водонапорной башни. Нас встретили ещё на подходе, один стражник с копьём и наспех наброшенной бригантиной. Даже без шлема. Ещё двое лениво сидели у речки с удочками. Никакой дисциплины.

— Вы кто такие.

— Injeneri — ответил я на русском, — приехали смотреть башню на предмет улучшения.

— А чего там улучшать-то? — не понял стражник.

Мы спешились.

— А вот и посмотрим, после обеда.

Мы с Оглем подвели коней к реке, и расседлав обтёрли и дали напиться, после чего достали припасы. Огль сходил с припасённой бутылкой вина к стражникам, самое оно по промозглой осенней погоде. В пути я по колебаниям корпускул заметил стайку исчезалок, и нам удалось двух поймать. Магическое зрение — читерство, обычно и одного поймать сложно. Но когда видишь куда они прыгают, всё проще, что и показал Гнев. Один заяц уже был в желудках волчат, второй пошёл в котёл. После обеда я полез внутрь башни. Три этажа и резервуар, верхний этаж — техническо-складской. Шестерёнки, валы, грохот. Тут же лежат припасы. Через центр до первого идёт вращающаяся колонна. На первом её крутят два ослика, третий стоит в стойле. Амбре — то ещё. На втором спальня. Снаружи колесо, черпающее воду из реки, и поднимающее её в резервуар наверху. Я на одном из листов тщательно зарисовал существующую схему. Опыт был, и я на дощечке быстро накидал несколько вариантов. Остановился на том, который, по моему мнению, будет самым быстрым. Вечером, когда грохот колеса утих, я ещё раз всё облазил, на этот раз с самодельным метром — прочным шнурком с узелками на равном расстоянии. Нанеся на бумагу размеры, я ещё раз на дощечке посчитал несколько вариантов, подсвечивая себе огоньком. Вернулся на берег, и оценил перепад высот и ландшафт. Ну что сказать, винт тут не поможет, плотина тоже не вариант, остаётся модернизировать сам механизм. По моим расчётам, почти сорок процентов мощности уходила на преодоление сопротивления самого механизма. Из-за этого ещё и детали приходилось менять, трение бешеное. Сократить этот показатель вдвое я мог изменив конфигурацию, и сделав несколько новых деталей. Конечный вариант я набросал на втором листе. Утром я ещё слазил наверх, и посмотрел акведук. Судя по всему, чистили его лопатами. Если к этому добавить простейший ковш, как у трактора который чистит улицы от снега, должно выйти быстрее. А значит что? — правильно, выгоднее. Мы собрались, и двинулись обратно. Путь прошёл без происшествий, и как и обещал, к вечеру четвёртого дня мы приехали обратно. Было бы время, съездил бы до заброшенных амбаров, куда Ротод сгрузил весь мой тайный урожай. Но Тарта говорила что ездила проверять, снаружи ничего не видно, и изнутри всё хорошо защищено от грызунов. Да, грызуны в пустоши и грызуны вне её довольно сильно отличаются, но я ей верил.

В городе я попросив содействия Явлафа, отправил Огля и Ротода в городской совет, а сам направился к ремесленникам, узнавать цены. К вечеру всеми правдами и неправдами Огль, при поддержке гласной «северного графа» и негласной представителя семьи Дорадлих, смог получить печать большого совета на пергамент, в котором было указано что владелец таверны «Сытый Потрошитель» обязуется содержать водонапорную башню и акведук. Стража и ослики оставались в ведении совета. Часть стены рядом с нами, которую мы должны были ремонтировать, тоже расширилась, но я там посмотрел, ничего сложного для такого мага как я. Нудно только. За это таверна получала право на проверку всего и вся раз в год. Те проверки что мы прошли благодаря Цирту нам засчитали. Копия ушла в архив, на подобии того, в котором я начинал свою бытность попаданца. Я с удивлением узнал, что кто-то мой календарь в Дарге на стене архива нашёл, разобрался, и теперь его аналогом пользовались и тут.

На следующий день мы с Тартой и Явлафом стояли во дворе, и смотрели на стену. Рядом с нами лежала кучка камней разного размера и три ведра свежегашёной извести. Тарте нужно было развлечение, Явлаф просто решил поучаствовать.

— Итак линзу помнишь? — спросил я у сестры, она кивнула, — просматриваешь линзой стену вот так.

Я уплотнил воздух, и визуально увеличил кусок стены.

— Находим трещины, камень который готов выпасть, или место где он уже упал. Трещины просто замазываем, камни обмазываем вокруг и вдавливаем обратно, дыры заделываем известью, и затыкаем камнями, смотрим чтоб поплотнее вставали. Всё понятно?