— Какое ещё молоко? Я с утра две бутылки купил… Да и рынок уже закрыт! — возразил мой папа, но напоролся на строгий и многозначительный взгляд жены и широко улыбнулся. — Аааа… Молоко… Как же я не подумал. Пошли-пошли…

— Позвони нам после того как вы тут всласть наговоритесь, — подмигнула мне Наталья напоследок.

Едва дверь за ними захлопнулась как в наш маленький коридорчик вошёл Дима.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — прошептала одними губами.

Я жадно смотрела на него, как будто видела в первый раз. Узнавала черты его лица, которые наизусть знала, но искала новое в нём или изменившееся.

Но он не дал досмотреть.

Подошёл и помог мне снять верхнюю одежду. А когда я присела на банкетку и начала носком ноги стягивать ботинок, с усилием нажимая на пятку, он присел на корточки и сам начал разувать меня.

Медленно снял один ботинок, поправил съехавший носок, а потом также медленно снял другой.

Провёл руками по моим ногам, добрался до объёмного живота и положил на него ладони. Точь-в-точь как я недавно мечтала.

При этом, Сталь был невероятно серьёзен и сосредоточен. А я молчала и смотрела на него, с трепетом ощущала его прикосновения.

А дети будто бы почувствовали его и начали толкаться!

Плавные и ритмичные движения деток ощутил и Димитрий.

Он посмотрел мне в глаза и счастливо улыбнулся.

— Я их чувствую.

— Здорово, правда? — не смогла я сдержать ответной улыбки. — Они каждое утро меня так будят. А сейчас я не совсем удобно сижу и детям тоже дискомфортно, поэтому они и зашевелились…

— Они зашевелились не поэтому, — сказал Сталь, помогая мне подняться.

— А почему? — спросила, чтобы услышать вслух его ответ.

— Потому что они своего отца почувствовали рядом, — произнёс он на полном серьёзе.

— А я сегодня кроватки для малышей купила, — сказала невпопад. — На твои деньги, между прочим.

Сталь негромко засмеялся и взял мои ладошки в свои.

— Не говори так, Настя. Я очень рад, что ты делаешь покупки с той карты. Жаль, правда, что мало тратишь.

— Ещё успею, — сказала в ответ, а потом приблизила его руки к своим губам и поцеловала их. — Дима, почему ты так долго не приходил? Я ужасно скучала по тебе…

Он ответил, но по-своему. Прижал меня спиной к себе и как в воду с головой окунул в собственный запах.

Я втянула в себя его аромат, стараясь навсегда вобрать в себя, закутаться в него как в кокон и не могла надышаться.

Его горячие губы обожгли шею, мочку уха… Он зарылся лицом в мои растрёпанные волосы… А руки нежно блуждали по животу, поднимались к груди и проделывали тот же путь в обратном направлении.

— Ты не представляешь как я соскучился… Не представляешь, каких усилий мне стоило сдержать данное тебе слово и не примчаться на следующий день… С ума каждый день сходил, Настя… Засыпал каждую ночь с мыслями о тебе…

Стало невозможно приятно от его слов. Он скучал! Он не забыл про меня!

Повернулась к нему лицом и жадными пальцами пробежалась по сильным плечам, затянутым в пиджак и рубашку. Дотронулась до сильной шеи, запустила пальцы в его волосы… Вспоминала и вновь запоминала его своими прикосновениями…

Его запах впитывался в мои пальцы, въедался в память… Потянулась к его губам за поцелуем и как только наши губы встретились, словно у нас обоих прорвало плотину из чувств.

Я вцепилась в него, словно вгрызлась неизлечимой болезнью с именем любовь. Не отпускала… И он не отпускал…

Оторваться друг от друга не было никаких сил и желания. Зачем отрывать не отрываемое?

Мы были как два диких зверя, потерявших друг друга и вновь обрётших.

Во всём моём теле пульсировало одно единственное слово «Мой… Мой… Мой…»

Одежда рвалась в наших руках от нетерпения.

Сталь рычал, покрывал меня пылкими и яростными поцелуями. Руками жадно обнимал. Вдыхал мой запах и казалось, хотел выпить меня всю целиком…

Разве так могут кого-то желать? Настолько яростно и страстно?

Могут. Теперь я это точно знаю.

Сталь шептал мне на ухо, что любит и больше не отпустит. Никогда меня не отпустит. А я выдыхала ему в губы:

— Не отпускай…

Когда уже полностью обнажённые, прикасаясь кожа к коже, он ласково погладил мой живот и сказал:

— Я буду очень осторожен… Если вдруг будет что-то не так, то сразу мне скажи…

— Замолчи, — оборвала его резко. — Я и мои дети — не хрустальные вазы…

И как же приятно было услышать:

— Господи, как я давно хотел тебя… всю тебя… Настя…

Последние преграды пали, разбились, растворились, обнажая не только тела, но и души…

Энергия двоих людей рождала целую вселенную и ничего вокруг больше не существовало. Ничего и никого. Только мы вдвоём, наши сердца и сердца наших детей.

Мы шептали друг другу в шею, в ухо, в губы «Я люблю тебя…»

Я когда-то говорила, что у меня нет к Сталю страсти?

Как же я ошибалась!

Этот мужчина неповторим. Незабываем.

Я его хочу! Я его люблю! И Он Мой!

* * *

— Настя, ты создана для любви, для того, чтобы быть матерью и женой. Мы поставим купленные кроватки в нашем новом доме и я обещаю тебе, что мы будем наполнять их столько раз, сколько пожелаешь… Только сначала выйди… — Сталь неожиданно запнулся.

— Куда выйти? — не поняла я его. Приподнялась на локте и посмотрела в его неожиданно смущённое лицо.

Димитрий Сталь смутился?

— Не куда, а за кого, — рассмеялся он, прогоняя мимолётное смущение и выбираясь из кровати, которая была явно мала для нас двоих.

Димитрий поднял пиджак и вынул из кармана бархатную коробочку.

Присел рядом и открыл её.

— Выходи за меня замуж, — сказал он. — И знай, я не приемлю отказа.

— А-а-а… Эм… — начала я, рассматривая содержимое коробочки и не веря своим глазам.

— Не хочу слышать никаких возражений, — твёрдо произнёс Сталь. Вынул кольцо с каким-то нереально огромным камнем и надел его мне на безымянный палец. Потом поцеловал мою руку и ласково прошептал: — Я тебя очень люблю, Настя. И буду рад, если ты станешь моей женой.

Я поднесла руку с кольцом к лицу и просто обалдела. Колечко было ощутимым и невозможно прекрасным.

Потом посмотрела на Димитрия, который не сводил с меня напряжённого взгляда и прошептала:

— Дима… Я тоже люблю тебя… И я согласна, согласна, согласна!