Подавив мятеж в Англии, рассеяв бунтовщиков, отобрав у них замки и посадив в тюрьму шотландского короля, Генрих 8 августа отплыл из Портсмута, взяв с собой своих брабантцев, тысячу валлийцев под командованием лорда Риса и пленников, среди которых были король Вильям и графы Честерский и Лейстерский. Пока он был занят разгромом мятежа на острове, его старший сын и граф Филипп, увидев, что планируемое ими вторжение в Англию обречено на провал, присоединились к армии Людовика VII и 22 июля осадили Руан. Осаждающие обстреливали город непрерывно, днем и ночью, сменяя друг друга и не давая передышки защитникам.

Пока король Генрих II вел свою армию из Барфлёра в Руан, Людовик VII 10 августа объявил перемирие. Это был праздник святого Лаврентия, которого французский король почитал особо. Жители Руана охотно согласились на это перемирие и устроили праздник. От радости или из желания позлить противника они во весь голос распевали песни на улицах, а рыцари гарнизона устроили за городом, на лужайке на берегу реки, прямо на глазах у изумленного врага, турнир.

Граф Филипп явился к королю Людовику VII и сказал, что, пока люди в Руане поют и танцуют, а рыцари за его стенами занимаются спортом, город можно взять голыми руками. Он предложил тихонько вооружиться и внезапно овладеть Руаном. Людовик VII поначалу отказался, заявив, что нарушать перемирие, которое он объявил во имя святого Лаврентия, подло, но Филипп и другие стали упрекать его в мягкотелости, и он согласился. И французы начали тайком готовиться к штурму.

Тем временем несколько руанских священников забрались на колокольню, чтобы полюбоваться долиной Сены. Они заметили странное оживление позади французских рядов и стали бить в Ривелло, «исключительно старый, но замечательно громкий колокол». Рыцари позабыли о турнире и понеслись галопом в город; ворота захлопнулись прямо перед носом у французов, а солдаты поднялись на стены и сбросили вниз нападающих, которые подтащили осадные лестницы и уже валом валили на стены[291].

На следующий день к Руану подошел король Генрих со своими брабантцами и валлийцами. Рано утром 12 августа он велел валлийцам заняться тем делом, которое они знали лучше всего. Они скрылись в лесу, напали на французский обоз и захватили сорок телег с едой и вином. Одни кучера были убиты, другие – взяты в плен, лошади распряжены, телеги разбиты, и, если верить автору «Деяний Генриха», все вино вылили на землю.

Английские солдаты тем временем засыпали ров, отделявший их от французского лагеря, и разровняли поверхность, чтобы по ней смогла проехать шеренга из двухсот рыцарей. Увидев, что англичане напали с тыла, Людовик VII приказал сжечь свои камнеметные машины и другие осадные орудия, а рыцарям – надеть доспехи и вооружиться.

«Все рыцари и вооруженные солдаты выскочили из своих шатров и кинулись в бой с рыцарями короля Англии. Некоторые из них были взяты в плен, другие – ранены; много погибло коней». Среди тяжелораненых оказался брат Филиппа Пьер, который в свое время отказался от сана епископа Камбре, чтобы стать графом Булонским[292].

На следующее утро, 13 августа, от имени Людовика VII к Генриху II явились архиепископ Вильям Санский и его брат граф Теобальд Блуаский и попросили перемирия, чтобы французский король смог вывести свою армию в Малоне. Они торжественно поклялись, что если ему будет даровано перемирие, то на следующий день он явится к Генриху II для переговоров. Генрих II согласился; французы отошли к Малоне и разбили шатры. Однако под покровом ночи они бежали и остановились только после того, как пересекли границу Франции. Два посланника явились к Генриху II и условились, что переговоры состоятся 8 сентября в Жизоре.

Однако на этих переговорах Генриху II и Людовику VII не удалось договориться о мире. Они согласились лишь продлить перемирие до Михайлова дня. А тем временем Ричард, действовавший сам по себе, атаковал замки отца в Пуату и делал все, чтобы стать полновластным правителем этого герцогства. Для Ричарда уже в пятнадцать лет было характерно воевать в одиночку и добиваться своего во что бы то ни стало, в то время как его братья и их союзники начинали одну неудачную войну за другой и ничего не доводили до конца. По условиям перемирия Людовик VII обязался не оказывать никакой поддержки Ричарду и не допускать, чтобы это сделал его союзник, молодой Генрих.

Ричард, однако, не мог тягаться с отцом и его огромной армией наемников. Когда Генрих II привел их в Пуату, Ричард не решился вступить с ними в бой. Пока отец шел на юг, он перебегал из одного места в другое. Наконец до Ричарда дошла весть, что Людовик VII и молодой Генрих заключили с королем Англии перемирие и он остался с отцом один на один. «Плача, он явился к королю, своему отцу, и упал лицом на землю у его ног, моля о прощении». Генрих II поднял и поцеловал его. «Так король закончил войну в Пуату». По его совету Ричард отправился к Людовику VII и своему старшему брату, чтобы сообщить им о своем отказе от борьбы[293].

29 сентября король встретился со своими мятежными сыновьями на переговорах в Мон-Луи, расположенном между Туром и Амбуазом, и на следующий день они согласовали условия мирного договора. Генрих, Ричард и Джефри «возвращаются к своему отцу и будут служить ему, как своему господину, свободные ото всех клятв и договоренностей, которые они дали друг другу или иным людям, против него или его людей». Король и его сыновья простили всех своих врагов и пообещали не держать на них зла. Однако в число прощеных не попали король Шотландии, графы Честер и Лейстер, Ральф Фужерский и их заложники.

Затем Генрих обозначил владения своих сыновей и отверг все их просьбы разрешить им править на своих землях самостоятельно. Молодому Генриху король жаловал два замка в Нормандии, по своему выбору, и доход в 3750 фунтов стерлингов в год. Ричард получил два замка в Пуату, «от которых королю не могло быть никакого вреда», и половину доходов Пуату. Джефри полагалась половина доходов от приданого Констанции, дочери Конана, и все доходы целиком – после их свадьбы. Молодой Генрих формально согласился с той долей, которую отец выделил его брату Джону. Вместо трех замков, которые он прежде обещал этому сыну, Джон должен был получить гораздо больше. К нему отходила тысяча фунтов в год из доходов королевских земель в Англии и замки Ноттингем и Мальборо. В Нормандии отец отдал ему два замка по своему выбору и 250 фунтов; еще 250 фунтов ему полагалось из доходов Анжу, и он получал один замок в Анжу, один – в Турени и еще один – в Мэне.

«Далее, король Генрих, сын господина короля, и его братья дали обещание, что они никогда не будут требовать большего от своего отца, господина короля, сверх описанного и определенного им, против воли и удовольствия их отца, господина короля, и ни они сами, ни их слуги не покинут королевскую службу. Ричард и Джефри, сыновья короля, стали его людьми за то, что он им даровал и отдал. Его сын Генрих хотел совершить оммаж, но господин король не позволил ему этого, поскольку он уже был королем, но взял у него заложников»[294].