Я чувствовала присутствие Хозяина Теней, но никак не могла точно его вычислить.

А Нарайян, похоже, знал направление.

Впереди должна была быть загородка. Свет от костра сюда не попадал. А как бы он сейчас был кстати.

Свет появился совершенно неожиданно. Всего лучик, но его было достаточно, чтобы нам открылась ужасная истина.

Слева от нас в позе лотоса сидел Тенекрут и наблюдал за нами; лицо его казалось мрачной звериной маской.

– Добро пожаловать, – приветствовал он нас змеиным шепотом, настолько тихим, что едва можно было различить слова. – Я уже заждался.

Значит, мне не удалось одурачить Тени.

Он словно угадал мои мысли:

– Не Тени, Доротея Сенжак. Просто мне известен ваш образ мыслей. И скоро я вытряхну всю информацию, которая таится в вашей голове. Самонадеянная сука! И ты надеялась одолеть меня с помощью трех невооруженных людишек и одного меча?

Я молчала. Говорить было нечего. Нарайян двинулся с места. Я незаметно подала ему знак – знак Душил. Он замер. Если Тенекрут уверен, что мои помощники безоружны, то у нас еще есть шанс.

Я заговорила:

– Если тебе кажется, что ты знаешь меня, ты глубоко заблуждаешься.

Был бы он поближе, в пределах досягаемости Нарайяна.

Мать Тьмы, Мать Кина, услышь меня. Это я, твоя дочь, взываю к тебе. Помоги мне, мама. Он не сдвинулся с места. Он ударил по мне чем-то невидимым, отчего я отпрянула назад на десять футов и застонала от боли.

Выдержка Нарайяна и его помощников удивляла меня. Они не кинулись на Тенекрута, но и не рванули ко мне, потому что это могло бы отдалить их от жертвы. Они лишь чуть-чуть продвинулись вперед, и теперь их рекогносцировка была стратегически более выгодной и давала большую свободу.

Тенекрут медленно поднялся. Вид у него был больной. Он скользнул рукой по костылю под мышкой:

– Да. Я покалечен. И у меня нет надежды на излечение, потому что мой единственный союзник отказывается помочь мне. Хотя он знает, что горько пожалеет об этом. Когда я, по его мнению, отслужу свое. И за все это я должен благодарить вас. – Он простер ко мне руку, и почти невидимые цепочки синего пламени змейками пронеслись от его растопыренных пальцев. Он сделал движение, будто хотел притянуть меня. Змейки поволокли меня вперед, к нему. Ужасная боль. Я изо всех сил держалась, чтобы не заорать. Ему хотелось, чтобы я закричала и разбудила своим криком весь лагерь, тогда он имел бы возможность продемонстрировать своим людям, что, несмотря на них, ротозеев, ему удалось поймать меня. Захотелось сразиться в кошки-мышки.

Вдруг стена за его спиной подалась внутрь. Два ножа распороли ткань шатра – и к нам влетел Рам. Тенекрут оглянулся. Рам врезался в него, отчего Тенекрут, спотыкаясь, отлетел к Нарайяну.

Нарайян и его помощники были стремительны, как мангусты. Румель Нарайяна обвил шею Тенекрута мгновенно. И прежде чем тот потерял способность двигаться, помощники Нарайяна развели руки колдуна в разные стороны.

Пурпурная змейка огня метнулась от меня к одному из тех, кто держал Тенекруту руки. Глаза юноши широко распахнулись; подавив крик, он пытался удержать руку Тенекрута, но его хватка ослабла.

А тот тем временем метнул огонь в Нарайяна. У Нарайяна глаза полезли на лоб. Он не смог удержать румель. Следующей целью был второй помощник Нарайяна.

Рам напал на Тенекрута сзади и, схватив его за шею и задницу, поднял над головой. Тенекрут метнул и в него цепь пламени. Но тот словно не почувствовал боли. Припав на одно колено, он шмякнул Тенекрута со всего маху о другое.

Я услышала хруст ломающихся костей. И если бы не Нарайян с его румелем, всю округу огласил бы душераздирающий вопль Тенекрута. Нарайян на лету накинул петлю на шею колдуна, когда Рам опускал его вниз. Упав вместе с Тенекрутом, он затянул петлю потуже, не дав крику вырваться.

И Рам, и Нарайян оба ухватились за конец румеля. Тут в шатер вошел Нож и эдак небрежно воткнул нож в сердце Тенекрута.

– Я знаю, вы тут все специалисты в своей области, однако лучше не будем рисковать.

Такого, как Тенекрут, убить не так-то легко. Нож был прав. При нескольких ножевых ранах, удушенный и со сломанным позвоночником, Тенекрут продолжал бороться. И Рам, и Нарайян, и оба помощника изо всех сил тянули концы румеля. Поднявшись, я стала помогать Ножу колоть и резать.

Лебедь стоял у входа в шатер и тупо смотрел на происходящее. Бедолага. Война и насилие – не для него.

Прежде чем Тенекрут перестал сопротивляться, мы порубили его как на жаркое. Залитые кровью с головы до пят, мы стояли вокруг останков. Слышно было лишь тяжелое дыхание. Все еще сомневались в том, что дело кончено. Нарайян, который шутил редко, прервал молчание.

– Ну что, Госпожа, теперь меня можно причислить к рангу святых Душил?

– Трижды тридцать раз. Ты заслужил бессмертие. Аминь. Но нам пора смываться. Каждый прихватывает по куску мяса.

Лебедь издал хриплый вопрошающий возглас.

– Надо сжечь тело и разбросать пепел. Вот тогда мы сможем быть абсолютно уверены. Потому что даже из этой каши Длиннотень может сотворить Тенекрута заново.

Лебедя вырвало. К тому же его мучило сознание того, что он не внес никакой лепты.

Я подхватила голову Тенекрута. Проходя мимо Лебедя, подмигнула и сжала его руку. Это должно было снять гнетущее чувство вины и стыда.

Поднялась луна. Скоро полнолуние. Уже сейчас она казалась огромным оранжевым чудищем, торчащим над горизонтом. Я подала знак поторапливаться.

Мы прошли полпути к внешней границе лагеря, как вдруг тишину ночи прорезал ужасающий рев. На поверхность луны набежала тень. Еще один вопль огласил ночь. В нем была слышна смертная агония.

Рам толкнул меня:

– Надо бежать, Госпожа. Надо бежать.

Вокруг нас, встревоженные шумом, поднимались воины Хозяев Теней.

Костоправ шел по ночному городу. Минуло всего четыре часа, а уже всему Таглиосу было известно, что на их принца было совершено покушение. Город охватило негодование.

И все уже знали, что Освободитель жив и только притворялся мертвым, чтобы ввести врагов в заблуждение и тем самым заставить их совершить роковую ошибку. Военный штаб осаждали толпы добровольцев, готовых отправиться в Страну Теней и не оставить в ней камня на камне.

Это пройдет. С этой толпой плохо обученных и невооруженных энтузиастов он далеко не уйдет. Но тем не менее он велел им собраться у крепости, строительство которой было начато Госпожой.

Прежде чем они доберутся до Гойи, большинство остынет. Как бы ни были они сейчас разъярены и обуреваемы жаждой мести, они не обладали теми возможностями, которые позволили бы им начать военную кампанию против Хозяев Теней. Но Костоправ понимал, что сейчас они не слышат голоса разума, и сказал то, что им хотелось услышать, а затем отошел в сторону.