ранг демона, тем сильнее в нем эта жажда. Не раз и не два прорывавшиеся в реальность высшие демоны творили настоящие 'шедевры' разрушения. Если конечно так можно назвать локальный апокалипсис, внезапно обрушивающийся на солидных размеров площадь. Порой куда большую, чем иные княжества. Однако всего этого Торкус не знал. А может и знал. Но приказ Вальмонта был достаточно однозначным. Впрочем, не прикажи Вальмонт так поступить, это ничего не изменило бы. Хоть бывший паладин и следовал доктринам своего ордена, он все же не был дураком. И прекрасно понимал, что если не объединить усилия, шансов на победу не будет. Нет, смерть не пугала фанатичного инквизитора. Куда больше его заботило то, что зло окажется безнаказанным. Этого он допустить не мог. И это – единственное, что заставляло его идти за Вальмонтом. А вовсе не страх быть обвиненным в ереси. Впрочем, сейчас все мысли инквизитора были сосредоточены на выполнении задания. Тем временем, отряд порядком углубился в захваченные одержимыми районы города. Но как это не странно, но нападения на отряд прекратились. Однако Торкуса это лишь еще больше насторожило. Сгруппировав свой маленький отряд вокруг себя, он продолжил движение. Внимательно осматривая улицу, инквизитор двигался в центре отряда. Полупрозрачные фигуры 'ангелов' почти не мешали обзору. Однако заметить противника так и не удалось. Напряжение росло с каждой минутой. Шаг за шагом приближаясь к своей цели, Торкус почти кожей ощущал слежку. Однако нападать никто не спешил. Улица Кожевников закончилась Ремесленная часть города была построена по одному проекту еще дедом нынешнего правителя. И больше всего он напоминал три вложенных друг в друга полукруга. В самом центре находились кузни, благоразумно стоящие на самом краю города. За кузнями шли скорняцкие мануфактуры, а уж за ними склады, а за складами селились более 'тихие' ремесленники. Запах же царивший на улице скорняков с того момента, как ремесленные кварталы захватили одержимые, стал еще сквернее. Воздух буквально сочился нестерпимой вонью. Зеленоватые клубы испарений отравляли воздух, медленно но верно распространяясь на близлежащие кварталы. Едва оказавшись в этих клубах, Торкус закашлялся от царящей здесь вони. Следом пришло понимание, почему никто больше не нападал. Этот пар был ядовит, и любой человек, неосторожно зашедший сюда, неминуемо погибнет, стоит ему подышать эти воздухом. Однако Торкуса это остановить не могло. Человеком он был лишь внешне. Его усовершенствованный организм был способен выдерживать и более тяжелые условия.

– Не ожидал колдун? Твой труд послужит благому делу. – Зло прошептал Торкус, впервые за многие годы отдавая должное мастерству своего создателя.

– Да, не ожидал! Не смей опошлять мой труд! – Раздался в голове инквизитора знакомый до боли голос. Голос, от которого он порой с криком просыпался по ночам. Инквизитор вздрогнул. Этого просто не могло быть! Колдун, вырастивший его, умер. Умер много лет назад, умер! От руки собственного творенья. Торкус собственноручно размозжил старику череп. Но сейчас он вновь слышал его голос.

– Где ты тварь! Покажись. – Прорычал инквизитор, покрепче сжимая боевой молот. Ответом ему был смех старика.

– Чтобы ты опять убил меня? – Прекратив хихикать, спросил голос. – Убил беззащитного старика! – С укоризной добавил он спустя несколько секунд.

– Беззащитный старик! – Проревел разъярившийся Торкус. – Ты был богомерзким колдуном. Ты пошел против заповедей творца!

– Это было ради науки! – Проскрипел старческий голос. – В этом небыло колдовства! Я лишь доработал то, что создал Он!

– Еретик. – Взревел инквизитор, окончательно теряя контроль над собой. И в следующий миг он увидел сгорбленную старческую фигуру, закутанную в дорогой зепарский халат с чалмой на голове. Обут он был в остроконечные сапожки с загнутыми вверх носками. Реакция Торкуса была почти мгновенной, ярость, струящаяся по венам, прибавила сил, и тяжелый молот отправился в полет. Но старец с легкостью увернулся. Мир в глазах инквизитора стремительно обесцветился, обрел какую-то неестественную четкость. В следующий миг Торкус бросился на старика с кулаками. Двигался закованный в броню гигант настолько быстро, что видно было лишь смазанный силуэт. Но и в этот раз старик устоял, каждый раз он буквально на волосок разминался с закованным в латную перчатку кулаком инквизитора. Несколько минут Торкус вне себя от ярости месил воздух. Однако ослепляющая ярость начала спадать. И спустя несколько минут инквизитор остановился. Тяжело дыша, он глотал ртом воздух. Могучая грудь ходила ходуном. А в голове бывшего паладина стремительно прояснялось. Словно почуяв перемены, старик извлек из безразмерных карманов короткую, но очень острую бритву на тонкой рукояти. Кажется, когда он был жив, он называл ее скальпелем. Показав свое оружие во всей красе, старик двинулся к инквизитору шаркающей старческой походкой. В груди Торкуса вновь зародился гнев. Но теперь все было иначе. Ярость была холодной, той самой, что так опасна в бою. 'Гнев должен подчиняться тебе так же как тело' – Любил повторять наставник молодым паладинам, прохаживаясь перед строем своих учеников. И эти слова прочно врезались в память Торкуса. И после выпуска из семинарии эта нехитрая привычка не раз спасала ему жизнь. Вот и сейчас, усмирив ярость, Торкус вновь оценил ситуацию. И итог ему совсем не понравился. Когда старцу оставалось всего несколько шагов, Торкус с ревом рванулся вперед, выхватывая из-за пояса кистень, покрытое серебром оружие тускло сверкнуло в ядовитых испарениях. Вот только вместо того, чтобы в очередной раз ударить по старику, инквизитор выпустил из рук свое оружие. Отправившись в полет, кистень с хлюпающим звуком воткнулся в стену. Следом раздался полный боли нечеловеческий вой. Старец медленно исчез. Но несмотря на это, Торкус не расслаблялся. Одним прыдком преодолев расстояние до своего молота, он рывком поднял его и кинулся к кистеню. Ядовитые пары, касаясь посеребренного оружия паладина, с шипением исчезали. Впрочем, эти тонкие полоски чистого воздуха исчезали с той же скоростью, что и появлялись. Молот не понадобился. К стене был пришпилен ребенок. По крайней мере, был им, пока в него не вселилась потусторонняя тварь. Теперь же безмерно разросшиеся зубыжутко контрастировали с лицом годовалого ребенка. Пара дополнительных конечностей, усеянных шипами, дополняли картину. В более того глаза его были залиты чернильной темнотой с крохотными красными вкраплениями. К тому же, маленький уродец что-то яростно шипел. Впрочем, Торкус почти не обратил на это внимание. Без осбого усилия выдернув кистень за посеребренную цепь, инквизитор добил шипящую мерзость одним ударом. Обтерев свое оружие, измазанное черной кровью, инквизитор вновь повесил его на пояс. Стоявшие все это время демоны молча взирали на своего командира. Втайне все они мечтали, чтобы закованный в проклятый белый металл человек умер. Однако сами приложить руку к этому они не могли,