Не в нашу пользу сыграло и то обстоятельство, что в сентябре 1915 года англичане перехватили переданное с американским доктором Арчибальдом письмо австро-венгерского посла в Вашингтоне доктора Константина Теодора Думбы, в котором излагалось его стремление нарушить американское военное производство. В результате посла пришлось отозвать.

А вот бывший австро-венгерский консул в Сан-Франциско доктор Йозеф Горичар нравился американцам уже тем, что постоянно призывал их в своих газетных выступлениях к проявлению бдительности в отношении шпионов и диверсантов центральных держав. При этом он пытался изобразить в качестве руководителей вражеских агентов посла Германии графа Бернсторфа и генерального консула Австро-Венгрии в Нью-Йорке фон Нубера, что лило воду на мельницу тамошних чехов.

Последние до поры до времени представляли собой угрозу лишь опосредованно и то лишь тем, что у них имелись деньги, которые шли на поддержание враждебной австровенгерской монархии агитации. Однако вскоре мы почувствовали результаты этой работы, когда нам начали сильно досаждать различные тайные чешские общества, действовавшие сообща в Париже и Петербурге. Они стали закадычными друзьями наших врагов, передавая им информацию и наполняя мир полной ненависти к австрийцам пропагандой. При этом наиболее опасным местом в распространении чешской агитации в силу своего расположения, позволявшего легко поддерживать контакты с Богемией, стала Швейцария.

Словаки внутри Австро-Венгрии, очень хорошо исполнявшие свой воинский долг, не считая отдельных жертв русофильской пропаганды, и не дававшие повода к предъявлению к ним претензий, в целом не интересовались вынашиваемыми чехами планами. Однако словаки, проживавшие в Америке, были с тамошними чехами в оголтелой антиавстрийской пропаганде едины и тоже требовали создания ни от кого не зависящей Словакии.

Швейцария же некоторое время оставалась излюбленным местом пребывания различных чешских политиков, у которых родная земля горела под ногами. Среди них был и депутат рейхсрата, профессор доктор Масарик, выехавший в Женеву в декабре 1914 года под предлогом необходимости подлечить собственное пошатнувшееся здоровье и свою душевнобольную дочку.

Пражская полиция его выезду не препятствовала, и, когда стало понятно, что она поступила весьма недальновидно, удовлетворялась утверждением, что Масарик подпал под влияние вредоносных идей лишь в Швейцарии, где тамошние чехи распространяли рожденные в Америке мысли о необходимости создания независимого чешского государства. Однако он сам признает в своей книге «Мировая революция», что выехал из Австрии с намерением совершить государственную измену.

Этот депутат рейхсрата даже оставил в своей квартире записку, предназначавшуюся для надзиравшей за ним полиции, с сообщением, что забрал с собой все компрометирующие его материалы, что явно свидетельствовало о его намерении навсегда уехать из страны. Он не поехал даже на похороны своего сына в марте 1915 года.

Между тем компрометирующие Масарика письма помог найти один интересный случай. В начале октября 1915 года доктор Франц Соукуп и Готфрид Смераль от имени чешской социал-демократической партии сделали довольно своеобразное заявление, смысл которого заключался в том, что какой-то незнакомец хотел передать доктору Соукупу сообщения из Швейцарии и предъявил в качестве предмета, удостоверяющего его полномочия, пуговицу, обтянутую темной материей.

Когда же Соукуп, опасаясь ловушки, сказал, что не понимает, о чем идет речь, то незнакомец снял с пуговицы материю, под которой оказался скрученный листочек бумаги. Соукуп не отважился прочесть записку, и тогда неизвестный поведал доктору, что встретиться с ним, передать ему задания из Швейцарии и получить соответствующую информацию попросила какая-то женщина. На это Соукуп возразил, что в Швейцарии проживает достаточно много его товарищей по партии, через которых эта дама могла бы к нему обратиться. Он и сам на Рождество собирался с ними пообщаться. Кроме того, Соукуп заявил, что ни о каких заданиях из Швейцарии он и слышать ничего не хочет.

Доктор Соукуп, очевидно, принял незнакомца за провокатора и поэтому заявил на него в полицию, желая таким дешевым способом показать свою лояльность австро-венгерским властям и думая, что полицейские инстанции не придадут его заявлению никакого значения. Однако он ошибся — полиция взялась за дело и установила, что незнакомцем являлся служащий магазина Мареш, племянницей жены которого была некая Форель. Эта Форель сожительствовала в Цюрихе с известным агитатором и анархистом Йоханом Кыевским, состоявшим, как нам было известно, в оживленной переписке с Масариком.

Полиция спешно пошла по следу и вскоре вышла на ту самую таинственную путешественницу, которой оказалась фрау Алоизия Линхарт из швейцарского города Шаффхаузен и чьим мужем являлся председатель правления местного чешского объединения. Между прочим, о составе этого правления «Эвиденцбюро» получило информацию еще в июне.

Арестованная фрау Алоизия показала, что Кыевский, узнав о ее предполагаемой поездке в Богемию, попросил у нее пуговицу с матерчатым верхом, в которой спрятал шифрованное послание. После этого он велел ей снова пришить пуговицу к платью, а в Праге отдать ее Марешу. Кроме того, ей было поручено передать «Гаеку», точнее, доктору Соукупу, привет от Градецкого (псевдоним Масарика) или доктора Блоха (предположительно псевдоним Бенеша).

Пока фрау Линхарт продолжала находиться под следствием, с нее постепенно слезла маска безобидной простушки, и в конце концов она стала давать показания, которые сильно компрометировали доктора Соукупа. Чтобы окончательно искоренить зло и вывести этого доктора на чистую воду, «Эвиденцбюро» со всеми мыслимыми предосторожностями принялось работать над текстом шифрованного послания, спрятанного в пуговице.

Вскоре выяснилось, что применявшийся в записке шифр был аналогичен тому, который использовал редактор чешской газеты «Время» Йохан Гаек в тексте на видовой открытке, отправленной им в августе 1915 года в Цюрих инженеру П. Барачеку. Тогда при обыске у настоящего Гаека были обнаружены и другие тексты, написанные при помощи этого шифра, благодаря чему их удалось расшифровать. При допросе Гаек показал, что эти тексты надиктовал ему доктор Эдвард Бенеш, который затем с фальшивым паспортом удрал в Швейцарию.

Это позволило предположить, что и записка, спрятанная в пуговице, исходила от Бенеша. Поэтому было решено подстраховаться и усилить наблюдение за его женой, оставшейся в Богемии. Она проживала в доме надворного советника Олича, который старался ввести полицию в заблуждение и предупреждать обо всем гостившую в его земельных владениях фрау Бенеш.

Фрау Бенеш решила в срочном порядке поехать в Прагу, чтобы сжечь остававшиеся в их квартире письма. За этим занятием ее и застала полиция, которой удалось спасти от огня часть документов.

Жену Бенеша, а вместе с ней супругу надворного советника Олича, дочку Масарика Алису, всего десятерых скомпрометированных человек, арестовали. В отношении же сбежавших за границу агитаторов и их помощников было возбуждено уголовное дело. Имущество фигурантов конфисковали, а их счета в банках арестовали.