Потом мы пошли на озеро, расположенное неподалеку от стен города, и долго целовались на его берегу (он почему-то сопротивлялся, но я девушка настойчивая, а тут еще озеро, звезды, луна... короче, я просто-напросто вцепилась в него руками и хвостом, а волосы притянули к моему лицу его бешено вращающую глазами голову; правда, уже через пять минут он перестал сопротивляться и сам крепко прижал меня к себе руками и целовал та-ак...).

После этого мы вернулись неспешным шагом к городским воротам, узнали, что они уже закрыты, и Клин, подхватив меня на закорки и зажав пакеты с покупками в зубах, попытался перелезть через стену. Но до конца не долез – сорвался. Зато мне удалось зацепиться за что-то хвостом, и, пока он нащупывал опору, я ругалась изо всех сил и обещала придушить его, если Клин выплюнет пакеты. Не выплюнул! К рассвету мы, усталые и счастливые, ввалились в дом и уснули на моей постели (я сопротивлялась, но Клин в темноте все перепутал и решил, что это его комната, и наотрез отказался идти и искать мою, вот дурачок.)

– Нет, ну вы только посмотрите на этих двух голубков.

Я сонно подняла голову с груди Клина и увидела стоящую в дверном проеме Тину, поглаживающую уши счастливого зайца. Уська с мрачным видом сидел рядом и угрюмо рассматривал мою сонную физиономию.

– Брысь! – не открывая глаз, сказал Клин и притянул меня обратно. Я не возражала, сонно удивившись, что на нас нет одежды...

Так, подождите. На нас нет одежды?!! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Я резко вскочила, мгновенно завернулась в одеяло и отвернулась к окну, вся пунцовая от смущения.

– Эля, ты чего?

– Ты голый! – обвинительно выпалила я.

– Ну да, так ты ведь сама с меня вчера одежду стащила. Сказала, что она мешает.

Я почувствовала, как мир зашатался, а сердце срочно рвануло к горлу, мешая дышать.

– Ничего такого я не говорила.

– Я сопротивлялся, – уточнил этот гад.

Нет, ну вы представьте! Стоит девушка. Голая. Утром. В номере. Неподалеку от кровати с голым мужчиной. А он еще и заявляет, что сопротивлялся!

Уже через минуту Клин вылетел из комнаты, уворачиваясь от пульсаров, с грохотом взрывающихся вместе со стенами. Я бежала следом, завернутая в одеяло, и орала, что все равно убью, так что лучше пусть сразу встанет и не мешает. Тина скучающим взглядом проводила нашу компанию. На руках она держала сразу и зайца, и кота с огромными перепуганными глазами.

Я не учла только одного. Здесь была харчевня, и когда мы оба появились внизу, то мирно обедающие горожане уделили нам максимум внимания.

В повисшей тишине Клин остановился и храбро повернул назад. Подошел ко мне, стоящей на последней ступеньке с занесенным в правой руке колючим пульсаром, приобнял и громко чмокнул в щеку. Пульсар погас, а все громко зааплодировали, выкрикивая скабрезности и пожелания удачи смельчаку. Меня, все еще находящуюся в ступоре, мягко повели обратно в номер, где и закрыли.

К завтраку я спустилась уже вполне вменяемая, правда, не удержалась и колданула, увидев в центре стола кота рядом с зайцем, один из которых поглощал свежие сливки, а другой – не менее свежую капусту из рук Тины. В итоге Филин уже в своем истинном обличье сидел перед офигевшим Уськой на столе и аккуратно облизывал пальцы Тине. Тина ахнула и залепила ему пощечину. Филин улетел под стол под хохот кота и окружающих зрителей. Правда, вскоре он вылез, потирая красный отпечаток ладони на щеке и бросая на меня пламенные взгляды, обещающие скорую месть. Но я уже невозмутимо села за стол, стараясь не смотреть в сторону Клина. Однако он попросту пересел ко мне и правой рукой сгреб меня за талию, ласково чмокнув в щеку и убрав за ухо прядь обалдело легших на плечи волос.

Я растерянно посмотрела на невозмутимую Тину и не обращающих на меня внимания кота с Филином и смирилась с ситуацией. В конце концов я ведь и сама этого хотела, просто прятала свое желание в глубине души. В очень глубокой глубине.

Сердце радостно скакало по всей груди, мешая нормально есть, а если учесть, что Клин периодически подкармливал меня из рук, и как я только в обморок там не упала. Хорошо хоть румянец на моих щеках увидеть было довольно проблематично и на высказывание кота о том, что наконец-то приручена дикая кошка, я ограничилась хрустом костей поглощаемого мною барашка.

– Тина, дорогая, а меня можно покормить с ручек? Я так привык к твоей пышной груди...

Пощечина. И над столом возвышаются две задранные ноги нашего ловеласа. Мне резко полегчало, и я даже смогла закончить завтрак, не обращая внимания на руку Клина, все еще придерживающую меня за талию.

– Дорогая, – жарко прошептал Клин мне на ухо.

Я подавилась куском мяса и резко закашлялась, сгибаясь пополам. Клин с силой врезал мне по спине, и я рухнула на пол, встретившись там со все еще валяющимся в отрубе Филином. Он приоткрыл правый глаз и вяло мне улыбнулся. Но тут рука Клина сграбастала меня за шкирку и утянула обратно на лавку. Я с трудом могла припомнить случай, когда еще со мной, принцессой эльфов, так нагло обращались и при этом оставались, в живых. Почему-то вспомнился мой первый провожатый, который хотел вывести меня из леса к Академии... М-да-а.

– Ты как?

Сколько заботы. Так бы и убила.

– Нормально, – прохрипела я, наблюдая, как над столом появляется встрепанная голова Филина с уже заплывающим левым глазом.

– Тогда пойдем?

– Куда?! – Пожалуй, я переборщила с демонстрацией ужаса.

– Как куда? Лошадей седлать. Не век же нам сидеть в этой харчевне.

– Почему?

Тут уж на меня посмотрели все, явно жалея убогую.

– Потому что у нас есть дом. И нам надо туда вернуться, – терпеливо, как идиотке, объяснил Клин.

Я молча встала и побрела к выходу. Все провожали меня удивленными взглядами. Я остановилась и резко обернулась.

– И не ходите за мной!!! – заорала я и выбежала из трактира, сопровождаемая гробовой тишиной.

Я не понимала, что со мной. Подбежав к конюшне, я бросилась на шею своей лошадке и изо всех сил пыталась не разрыдаться. Ведь я люблю его, так почему же то, что он теперь говорит со мной так ласково и даже готов носить на руках, меня так пугает! Ведь я этого добивалась, разве нет? Не зна-а-аю. Я зарылась носом в черную гриву, чувствуя тепло шеи лошадки и пытаясь найти утешение.

Теплые руки ласково легли мне на плечи. Я упорно держалась за лошадь, не собираясь поднимать заплаканное лицо.

– Я люблю тебя, мой маленький эльфенок, – ласково шепнул Клин, потихоньку отстраняя меня от доброго животного, – и мне совершенно неважно ни то, что ты оказалась прекрасной принцессой, а не гадким лягушонком, который впервые сбил меня с ног в коридоре Академии, ни то, что ты проживешь гораздо дольше, чем я, ни даже то, что каждый представитель твоего народа, узнав о нашей свадьбе, будет готов перегрызть мне глотку. Я убью любого, кто посмеет встать между нами, поверь мне...