Она резко подскочила на месте:

— Что???

— Что вы думаете об этом?

В голове у Аманды беспорядочно зароились мысли.

— Вы что-то выяснили о маме?

Улыбка Клиффа дрогнула, он крепко сжал руку Аманды.

— Вам не о чем беспокоиться. У вас есть крыша над головой, и я буду о вас заботиться — точно так же, как Рекс, моя мать, моя сестра и вся моя семья.

Холод пронзил тело Аманды, и она вскочила на ноги.

— Что случилось? — эхом отразился в ушах ее собственный голос. Она уже поняла, что произошло нечто ужасное. Клифф видел маму или… А вдруг мама умерла?

Аманду начала бить дрожь, но схвативший за горло страх казался таким сильным, что она отказывалась его осознавать. Нет, мама не могла умереть, потому что отец уже был мертв, и это означало бы, что Аманда осталась одна-одинешенька во всем мире и у нее нет никого, кроме де Уоренна, который рано или поздно уплывет от нее далеко-далеко…

Но Клифф будто прочитал ее мысли:

— У вас есть я, помните? Я поклялся, что не брошу вас на произвол судьбы, и я никогда этого не сделаю.

— Мама умерла? — с трудом выдавила из себя Аманда, чувствуя, как страх продолжает сдавливать ее горло. Она снова попыталась загнать панику в самые глубины подсознания.

— Нет. Я виделся с ней сегодня.

Аманда взглянула на красивое лицо Клиффа и поняла, что он чем-то сильно опечален. В сущности, она никогда прежде не видела его таким расстроенным.

И тут Аманда поняла, в чем дело. Мама не захотела ее знать…

— Ваша мама замужем за лордом Бедфордом, Аманда. Теперь ее зовут Дульсия Белфорд.

Теперь Аманда подскочила на месте от изумления. Она не могла этого постигнуть, правда оказалась совсем не такой, как она ожидала.

— Мама знала, что папа умер, и снова вышла замуж? — спросила Аманда, не понимая, как новости так быстро добрались до нее.

Клифф сжал ее руку:

— Она вышла замуж за Белфорда много лет назад. У них двое детей.

Мама была замужем за Бедфордом? И мало того, состояла в браке уже много лет?…

— Но это невозможно — она ведь была замужем за папой! — задыхаясь, бросила она, чувствуя, как снова путаются мысли, а сердце колотится в безумной тревоге.

Клифф легонько приобнял ее:

— Я знаю, что это настоящий удар для вас, но она никогда не была замужем за Кэрром.

Аманда резко отпрянула от него, на ее лице отразилась паника.

— Что это вы такое болтаете! Ничего не понимаю! Разумеется, они были женаты, так говорил мне папа.

Клифф посмотрел на свою подопечную так печально, что ее сердце сжалось, и она поняла, что он сказал правду.

— Это ничего не меняет в отношении такой смелой, красивой женщины, как вы, — мягко сказал де Уоренн.

Аманда смотрела на него во все глаза, потеряв способность размышлять, чувствовать. Сейчас это было слишком опасно. Клифф встретился с ней взглядом и судорожно облизнул губы, но ничего не сказал.

Аманда инстинктивно улавливала, ощущала, что произошло, но боялась осознавать весь ужас своего положения.

— Выходит, я остаюсь здесь.

Клифф снова взял ее за руку.

— Со мной. — Его улыбка была горькой, вымученной, будто жалкая пародия на настоящие чувства.

Странно, но сейчас Аманду нисколько не волновало то, что она остается с ним, мужчиной из своих сладких снов. Несчастная Дикарка выдернула руку и застыла на месте, она не дышала, ее сердце не билось — в этот момент Аманда чувствовала себя застывшей, замерзшей, словно айсберг. Ей никогда еще не было так холодно.

Где-то в сознании то и дело раздавался противный шепот, который, как ни старалась Аманда, не удавалось ни заглушить, ни пропустить мимо ушей: «Папа солгал. Они никогда не были женаты. Я — внебрачный ребенок. Моя мама — леди Белфорд».

— Аманда, ну же, присядьте рядом со мной. Давайте поговорим об этом спокойно. Жизнь иногда бывает несправедлива — мы все страдали, так или иначе, — но у нее есть и яркие, радостные стороны. Я могу представить вас свету намного лучше, чем это сделала бы ваша мама. И мы можем отправиться в морское путешествие, — улыбнулся Клифф. — В любое время, когда вы захотите.

Но Аманда сейчас его не слышала.

«Папа лгал мне всю мою жизнь! — в отчаянии думала она. — Мои родители никогда не были женаты. А действительно ли он вырвал меня из рук рыдающей мамы? И вообще, любила ли мама меня когда-нибудь? Она явно не хочет меня знать…»

Сердце Аманды снова быстро забилось, прорываясь сквозь лед сдержанности, оно колотилось в неистовом протесте так сильно, будто вот-вот вылетит из груди — тук, тук, тук…

Клифф снова приобнял ее:

— Вам нужно отойти от шока.

Но Дикарка неистово дернулась, вырываясь из его рук.

— Я ей не нужна!

— Я этого не говорил, — осторожно отозвался де Уоренн.

Но она читала правду по его глазам.

— Я — незаконнорожденная!

Клифф с шумом выдохнул.

— Многие дети рождаются вне брака, — начал объяснять он. — Как Алекси и Ариэлла.

— Что ж, замечательно! — вскричала Аманда, ее глаза застилали слезы. — Я очень рада, потому что незаконнорожденные не могут быть леди. А теперь… — она сорвала с себя халат и отшвырнула его в сторону, — теперь я могу быть такой, какой хочу!

Клифф схватил Дикарку за руку.

— Я бы хотел предложить вам выпить, — сказал он.

— И я не желаю быть никакой чертовой леди! — Аманда снова вырвала у Клиффа кисть и яростно вцепилась в лиф своей рубашки, желая сорвать так раздражавший ее теперь предмет туалета.

— Я хочу надеть свои бриджи! — закричала она, но ткань никак не желала рваться.

— Аманда, остановитесь! — в отчаянии попытался успокоить свою протеже Клифф, сжав обе ее руки.

Но Аманда была во власти мощного гнева. Она никогда больше не будет учиться грациозной походке и танцам, притворяясь леди, никогда!

Дикарка со всей неистовой силой отпихнула своего защитника, смутно отметив, что его лицо побелело от шока, но постепенно ее взор затуманился, лишая способности видеть.

Аманда ненавидела их обоих. Она ненавидела отца, самого большого лгуна на всем белом свете, она ненавидела и мать, которая была настоящей шлюхой, а не леди, — шлюхой, которая не желала признавать и любить свою внебрачную дочь. Она повернулась на месте, выхватив из своего сапога кинжал. Дикарка услышала предостерегающий крик де Уоренна, но она никогда еще не была преисполнена такой решимости. Аманда неистово хлестнула клинком по прекрасной ночной рубашке: одна длинная ровная линия — и любимая вещь была разрезана пополам. Теперь она ненавидела эту рубашку. И никогда не надела бы ее снова — эту кружевную рубашку или другую одежду, которую обычно носят настоящие леди.