Ненавижу! Сволочь! Мерзкий ублюдок!

Ощущение, будто открыли форточку в душу, плюнули туда, а закрыть забыли. Сквозит теперь страшно. И смрадом несет. Вонью тошнотворной.

— Тебя отвезти до дома?

— Нет, — замотала я головой, ощущая отвратительную слабость в ногах.

— Давай я хотя бы вызову тебе такси? Куда ты сейчас в таком состоянии?

Не сразу поняла, что не так со мной?

Лишь обратив внимания на свои дрожащие руки, и слезы скатывающиеся на них с подбородка, поняла, что меня накрыла истерика. Психика не вынесла удара в спину. Сломалась.

Сама виновата. Только я и никто больше. Нужно было прислушиваться к голосу разума, а не следовать зову сердца. Как выяснилось, и собственное сердце порой так же предает, как и подлые люди.

Глава 25. Это только начало

Вскоре приехало такси. Ян проводил меня до выезда, заботливо посадил в машину и расплатился с водителем.

— Напиши, как доедешь, — сказал он напоследок, на что я рассеянно кивнула.

Я вынула из кармана наушники, вставила в уши, отыскала в плей-листе Victoria Nadine — Be Okay

и включила на полную громкость. За музыкой я попыталась оградиться от всего мира. Настроить себя на волну позитива.

Все будет хорошо! Больно только сейчас, но в один прекрасный день все образуется. Все забудется. Не настолько я потеряла голову, чтобы позволять депрессии взять надо мной контроль. Не настолько глубоко я впустила Севера, чтобы страдать по тому, чего между нами не было... И не будет никогда.

Глупости... Все прекрасно... ПРЕ-КРА-СНО! Могло быть и хуже... Гораздо! Осталось лишь принять меры предосторожности и больше не допускать подобных оплошностей.

И тут вдруг меня осенило, а что если Север прав? Что, если завтра уже будет поздно думать об экстренной контрацепции?

Мамочки....

Разблокировала телефон и онемевшими пальцами ввела в поисковик интересующий вопрос. Я излазила буквально все ссылки в поисках ответов, в результате чего мне стало чуточку легче. Если верить статьям, у меня в запасе было еще достаточно времени.

— Ох, елки! Ничего себе полыхает как! — обалдело произнес водитель, выруливая на мою улицу.

Не сразу придала значения его словам. Однако стоило посмотреть в окно, и на фоне черного неба я заметила яркое зарево пожара, разгорающегося в конце переулка.

Что-то горело. Причем пламя разгоралось стремительно. Искры летели в разные стороны. Целые снопы. Огненные языки лизали небо и серый дым валил столбом.

А когда таксист притормозил неподалеку от эпицентра пожара, сердце пропустило болезненный удар. Пульс взревел, в грудине защемило и холодок побежал вдоль позвоночника.

— Нет... Нет-нет-нет! — взвыла я, выскакивая из машины на улицу.

Не удосужившись закрыть дверь, я побежала к дому, крыша которого была охвачена буйным пламенем.

К моему дому! Мой дом горел! Полыхал!

— Нет! Мама! Кто-нибудь! Помогите! — истошно завопила я, озираясь по сторонам, дрожа от пронизывающего холода, от нарастающей паники, застилающей разум непроницаемым покрывалом.

Я не соображала. Потеряла связь с действительностью. Мне казалось, это был лишь сон. Самый отвратительный, мерзкий и страшный сон.

Поблизости были лишь парочка зевак. Но и те вместо того, чтобы помочь, стояли в стороне и снимали происходящее на телефон.

— Какой кошмар!

— А в доме был кто-то, не знаешь?

— Не-а, я с собакой гуляла. А потом бах, дом, как спичка! Так быстро! Я как увидела, пожарных сразу вызвала. Но внутрь уже не войти. Если кто и был, там и остался.

— Нет! Мамочка! — заорала я, подбираясь к источнику очень близко, ощущая сильнейший жар на своем лице, вдыхая запах дыма и гари.

Там разворачивалось натуральное пекло. Внутри был ад!

Огонь трещал. Стекла лопались. Пластик плавился. Пламя буквально сжирало дом на глазах. И все о чем я могла думать — только бы в доме не было мамы!

— Мама! Мамочка! — надсадно надрывала я свои связки, орала до посинения. До головокружения. Захлебываясь истерикой и шагая прямиком к пугающей неизвестности. К безжалостной стихии. Не думая о себе. Не думая ни о чем, кроме мамы!

С крыши сорвалась горящая балка и рухнула вниз. Пронеслась в считанных сантиметрах от моей головы и вошла в землю. Задела только руку. Обожгла кисть и содрала кожу до крови, но боли физической я не чувствовала. Только сумасшедший шок и ноющую пустоту за ребрами. Давящую и отравляющую столь же сильно, как и пары угарного газа.

— Лина, твою мать! Стой! — кто-то остановил меня уже на крыльце. Снес с него, сгреб в охапку и буквально вытянул на безопасное расстояние. — Дура, ты же поджариться могла!

Север крепко прижимал меня спиной к своей груди, за которой молотило неуемное сердце. Сильные руки обхватили талию, приподняли меня в воздух. Довлатов стискивал ребра настолько, что был слышен хруст костей. Он шаг за шагом утягивал меня назад. Подальше от огня.

— Мама... мама, — хрипела я не своим голосом, болтая ногами в разные стороны, невольно царапая его руки. — Она может быть в доме... нужно проверить! Нам нужно попасть внутрь!

Он опустил меня на землю, развернул к себе лицо и ладонями зафиксировал мою голову. Дышал глубоко и часто, и смотрел на меня с растущим беспокойством. С затаенной злостью.

Наверное только сейчас я осознала, что он был рядом со мной. Именно он не дал мне совершить глупость.

Я чувствовала тепло его рук, вдыхала в себя аромат его тела и смотрела в глаза, что так полюбились мне.

— Нет ее внутри, — произнес четко по слогам для большего понимания. — Слышишь? Нет! — притянул голову к груди, погладил волосы. — Успокойся только! Все будет хорошо.

— Ты у-уверен?

— Да, она уехала с каким-то типом. Видел собственными глазами.

Не было оснований не доверять Северу. Такими вещами не шутят. Он говорил правду, а еще он боялся... Я разглядела тень страха в его глазах.

Вжалась в него сильно, окунулась в эту теплоту, исходящую от него. Я встала на цыпочки и буквально повисла на нем, ощущая успокаивающие поцелуи на своей макушке.

На краткий миг мне даже удалось унять дрожь в теле.

— О, нет, — вновь заныла я, зажмурившись от очередной дозы боли. — Кисель... Он же не смог выбраться. Окна закрыты.

Грудь Севера отвердела и напружинилась. Он смерил оценивающим взглядом дом, превратившийся в огромный факел, затем покосился на входную дверь. Тогда силы его объятий существенно ослабли.