— Ладно, Коннор, уговорил. Но только завязать галстук! — я хоть и выставила указательный палец, но он его же не видел.

— Тогда… полчаса на сборы тебе хватит?

— О нет, Коннор! Я не собираюсь там задерживаться, так что мне хватит десяти минут. Я хочу вернуться домой как можно скорее!

Завершив вызов, я бросилась в ванную смыть с кожи бесчинство ароматов, потом к шкафу одеться, потом к зеркалу пальцами и специальной щеткой привести в порядок мою новую прическу. Услышала сигнал такси за окном, когда уже скидывала в сумочку кошелек, всякую мелочь и бумажные пакеты — хоть токсикоз уже и отпустил, я все еще чувствовала себя неуютно без запаса воды, салфеток и пакетов. Уже на выходе приказала умной системе выключить вытяжку в лаборатории и, когда стемнеет, свет в коридоре — приходить в темный дом мне было как-то не по себе.

Мне вообще все еще было одной в доме не по себе, и я предпочитала с кухни сразу нырять в лабораторию или свою спальню и не думать о том, что у меня в распоряжении комнат немногим меньше, чем в пентхаусе Никиты. Разве что размером они намного скромнее…

…Коннор встретил меня у ресторана, сам открыл дверь машины и подал руку, протянув водителю несколько баксов — ехать досюда было недолго, можно было добежать и пешком, но снег сегодня устроил Армагеддон.

До Рождества еще месяц, но Нью-Йорк уже заряжал праздничной атмосферой. Он всегда-то яркий, в теперь, украшенный праздничной иллюминацией снизу доверху, с множеством елок и ряженых на улицах, с витринами, украшенными электрическим дождем, он просто сверкал до рези в глазах.

— Я рад, что ты все-таки приехала, — улыбался Коннор, поддерживая меня под локоть хоть и на очищенной от снега, но скользкой брусчатке. — Честно говоря, думал, едва положишь трубку, сразу забудешь о нашем уговоре.

— Я такая необязательная? — вздернула бровь в лукавой усмешке.

— Ты женщина, — парировал парень, и мы вошли в роскошное заведение.

Уже от самого входа и тут тоже все заражало духом Рождества: ароматы, которые я так остро теперь чувствовала; огромные стеклянные шары и подсвеченная вода в фонтане, будто льется не она, а высыпаются снежинки; большущие красные, обвитые золотыми нитями свечи-светильники; скатерти с рождественскими мотивами и настраивающая на праздник музыка — далеко не все, но первое, что заставляло зачарованно вдохнуть полной грудью атмосферу предстоящего веселья.

Красная ель в центре зала, который было видно за стеклянными дверями, приковала к себе мой взгляд. Что-то шевельнулось в груди, отозвалось на великолепие этой красавицы. И я подумала о том, что свое кафе еще не украшала. Надо срочно обсудить с Келли расходы и…

— Красиво, правда?

Ну вот… Коннор сбил с мысли. Я и так-то с трудом держала их в голове. Все посторонние выталкивали думы о Никите и мои переживания о том, когда произойдет наша первая встреча и какой она будет. Мне страшно было посмотреть ему в глаза после всего, что натворил Демонтин.

Интересно, он уже покаялся перед Никитой? Что-то мне подсказывало, что все со мной — это был очень облегченный вариант, а что этот безжалостный шаман устроил моему Никите…

Затрясла головой, сбивая с толку Коннора.

— Не нравится?.. — разочарованно протянул.

Хотя вот какое ему дело?

— Так, давай свой галстук, — выставила ладошку и заозиралась по сторонам — куда бы отвести парня, чтобы не путаться под ногами гостей ресторана и не демонстрировать его неумение завязывать галстук всем и каждому.

— Несси, ты составишь мне компанию? — заглянул в глаза парень. — Я пригласил сюда сегодня одну чудесную девушку, очень хочу провести с ней вечер, сделать ей приятное…

— Тем более давай сюда галстук, я завяжу и…

Вот же… Мне хотелось побыть тут чуть дольше, пропитаться немного этой атмосферой, когда каждый американец друг другу… друг. Можно выпить чашку какао за свободным столиком, может быть, даже съесть мяса… Удивительно, но мне захотелось мяса! Сочной индейки с розмарином и фисташками. Большую порцию. И обязательно карамельно-клюквенный морс с ванилью и корицей.

О, флаг Америки! Кажется, я становлюсь обжорой!

— И составишь мне компанию, — завершил за меня Коннор. — Тебе же нравится это место, не отказывай себе в возможности отдохнуть хоть один вечер.

— Ну… если только ненадолго.

Сдалась под напором своего жадного желудка и уже даже присмотрела столик у елки с белой в красную клетку скатертью и парой удобных кресел. Не буду мешать парню и его свиданию, просто немного побуду здесь и вернусь домой.

Я отвела Коннора к окну, за которым куда-то спешили прохожие. Ни одного хмурого лица, несмотря на снег. Хотя он и завалил город сугробами, но падал мягко и по-рождественски уютно, неторопливо и сказочно.

— Смотри, это просто: перекрещиваешь, оборачиваешь широким концом узкий, вдеваешь в эту петлю и тянешь вниз, — поправила узел полосатого салатного галстука. Он очень подходил к шоколадной рубашке и карим глазам парня. — Ну все, Коннор, ты иди, а я… — вытянула шею посмотреть, не занят ли еще приглянувшийся мне столик.

— Несси, не убегай. Я как минимум должен угостить тебя чем-то за помощь. И до начала свидания у меня еще есть время. Пойдем, я не приму отказа.

Он взял меня под руку и завел в зал в открытые перед нами метрдотелем двери.

Психология — это серфинг. Я просто заставил каждое воспоминание, каждую ситуацию работать на одну цель — заставить Никиту переписать свой учебник жизни. Учиться по чужим азбукам нельзя. Нужно прожить всё самому, прочувствовать каждую эмоцию и создать собственную книгу жизни. Двадцать лет мой друг наращивал панцирь, становился циником и мнил себя козлом. Почти семь лет я ждал Несси. Она — та, ради кого он стал готов ломаться, терять и меняться.

Человеческая психика уникальна и не познана, как и мозг. Люди самонадеянно постановили, что разгадали четыре процента его загадок. Но разве можно высчитать эти проценты, не зная всех возможностей? Психика — это стихия мозга, его деятельность. С ним нельзя договориться, его нельзя уговорить или убедить. Он как ребёнок — ему нравится всё новое, он любит играть, для него нет границ между реальностью и нереальностью. Он — левиафан. Дай ему то, что хочет он — и он сотрёт границы. Так и исполняются самые нереальные мечты.

«Медиана Инкорпорейшн».

Усмехнулся, вспомнив, как открыл папку, оставленную мне Расселом. Когда я успел согласиться стать акционером фармацевтической компании друга? Хотя он меня и не спросил. Просто вложил документы с короткой резолюцией на них простым карандашом: «Это аванс». Я ни черта не понял, что это значит, но подписался под каждым листом.