К телефону подошла какая-то женщина, и я попросил мистера Стетнера. Она сказала, что его нет дома. Я спросил, не с миссис ли Стетнер говорю. Она секунду-другую колебалась, а потом сказала, что да.

— Миссис Стетнер, — сказал я, — у меня есть одна вещь, которая принадлежит вам и вашему мужу, и я надеюсь на хорошее вознаграждение за то, что верну ее вам.

— Кто это говорит?

— Моя фамилия Скаддер. Мэттью Скаддер.

— По-моему, я с вами незнакома.

— Мы как-то встречались, — сказал я, — но я не думаю, чтобы вы меня помнили. Я друг Ричарда Термена.

На этот раз пауза была долгой — вероятно, она пыталась сообразить, может ли кто-нибудь знать о ее дружбе с Терменом. Потом, очевидно, решила, что может.

— Такая ужасная история, — сказала она. — Мы были потрясены.

— Наверное.

— И вы говорите, что вы его друг?

— Да. А кроме того, я был близким другом Арнольда Левека.

Снова пауза.

— Боюсь, такого я не знаю.

— Это еще одна ужасная история.

— Простите?

— Его нет в живых.

— Мне очень жаль, но я с этим человеком не была знакома. Если бы вы могли сказать, что вам нужно…

— По телефону? Вы уверены, что этого хотите?

— Моего мужа сейчас нет, — сказала она. — Если вы оставите свой телефон, он, вероятно, вам позвонит.

— У меня есть пленка, которую снял Левек, — сказал я. — Вы и в самом деле хотите, чтобы я рассказал вам по телефону, что на ней снято?

— Нет.

— Я хочу встретиться с вами. Только с вами, не с вашим мужем.

— Понимаю.

— Где-нибудь в общественном месте, но так, чтобы нас не могли подслушать.

— Минутку, — сказала она. Прошло не меньше минуты. Потом она сказала: — Вы знаете, где я живу? Конечно, знаете, ведь вы знаете даже номер телефона. А как вы его узнали? Он же не числится в справочнике, его не должны никому сообщать.

— Вероятно, мне его сказали по ошибке.

— Они не должны допускать таких ошибок. А, ну конечно, вы знаете его от Ричарда. Но…

— Что?

— Ничего. Адрес вы знаете. Здесь, прямо в нашем доме, есть коктейль-бар, там днем всегда пусто. Встретимся в нем через час.

— Отлично.

— Погодите минуту. А как я вас узнаю?

— Я вас сам узнаю, — сказал я. — Только маску наденьте. А блузку можете не надевать.

Коктейль-бар назывался «Адрианов вал». Адриан — это римский император, а вал, получивший его имя, — это каменная стена, которую он построил через весь север Англии, чтобы защитить тамошние римские поселения от варварских племен. Если название бара и имело какой-то смысл, я его не уловил. Интерьер, по-видимому, обошелся хозяину в крупную сумму, но это не бросалось в глаза. Там стояли красные кожаные банкетки и черные, отливающие перламутром столики, освещение было неярким и рассеянным, музыка — еле слышной.

Я пришел на пять минут раньше, уселся за столик и заказал себе минеральной воды. Она пришла на десять минут позже и остановилась в дверях, оглядывая зал. Я встал, чтобы она меня увидела, и она без колебаний подошла к моему столику.

— Надеюсь, вы не очень долго ждали, — сказала она. — Я Ольга Стетнер.

— Мэттью Скаддер.

Она протянула мне руку, и я пожал ее. Рука была гладкая, прохладная и сильная. «Железная рука в бархатной перчатке» — мелькнула у меня мысль. Длинные ногти были покрыты алым лаком в тон губной помаде.

В том фильме такого же цвета были кончики ее грудей.

Мы сели, и почти тут же у нашего столика появился официант. Назвав его по имени, она попросила бокал белого вина. Я заказал себе еще минеральной воды.

Никто из нас не произнес ни слова, пока он не поставил на столик напитки и не ушел. Потом она сказала:

— Я вас где-то видела.

— Я же говорил, что мы встречались.

— Где? — Она нахмурилась, потом сказала: — Ну, конечно. В спортзале. Внизу. Вы там что-то искали.

— Мужской туалет.

— Да, вы так и сказали.

Она поднесла бокал к губам и отхлебнула маленький глоток — скорее, чуть смочила язык. На ней была темная шелковая блузка и узорный шелковый шарфик, заколотый на шее булавкой с камнем, похожим на лазурит. Глаза у нее, кажется, тоже были голубые, но в полумраке бара цвет глаз различить трудно.

— Говорите, что вам надо, — сказала она.

— Пожалуй, лучше я сначала скажу, что у меня есть.

— Хорошо.

Я начал с того, что я бывший полицейский. Это ее как будто ничуть не удивило — должно быть, вид у меня такой. Я сказал, что познакомился с человеком по имени Арнольд Левек, когда его задержали во время облавы на Таймс-сквер. Он работал продавцом в книжной лавке для взрослых, сказал я, и мы арестовали его за хранение и сбыт порнографических изданий.

— Потом, — сказал я, — мне кое-что подвернулось, и я ушел из полиции. В прошлом году Левек разыскал меня — он узнал, что я теперь частный детектив. К тому времени я не видел Арни уже несколько лет, но он нимало не изменился. Правда, стал еще толще, но в остальном был все такой же.

— Я не знала этого человека.

— Как хотите. Мы встретились, и он начал что-то темнить. Рассказал мне историю о том, как снимал фильм в каком-то подвале — фильм любительский, но, чтобы снять его профессионально, Левека пригласили быть оператором. Лично я вряд ли смог бы возбудиться на глазах у такого противного типа, как Арни, но вам это, видимо, не помешало, да?

— Не знаю, о чем вы говорите.

При мне не было диктофона, но будь я даже весь опутан проводами, словно какой-нибудь звукооператор, это все равно ни к чему бы не привело. Она не собиралась ни в чем сознаваться. По глазам было видно, что она внимательно слушает, но она очень старалась не сказать лишнего.

— Арни был большой любитель темнить, — продолжал я. — Он сделал копию пленки и собирался продать ее за большие деньги, хотя, конечно, не сказал за сколько. В то же время он боялся, что покупатель вздумает его кинуть, и тут ему понадобился я. Он хотел, чтобы я стал для него прикрытием на такой случай — присмотрел, чтобы покупатель его не облапошил.

— И вам это удалось?

— Нет, тут Арни перехитрил сам себя, — сказал я. — Понимаете, ему нужно было прикрытие, но не нужен был партнер. Он хотел заграбастать все сам. А мне дал бы за работу, может быть, тысячу-другую. Поэтому во избежание неприятностей он ничего мне не сказал, но как-то забыл, что опасаться-то ему надо покупателя, и его зарезали в проулке поблизости от Двойки.