Это продолжалось десять долгих лет! За это время графиня Баторий замучила около девятисот девушек – во имя безумного желания сохранить свою молодость.

В промежутках между казнями, ради которых Эльжбета постоянно наведывалась в Чехт, она вела самую обычную жизнь – вернее, ту, к которой привыкла. Графиня вновь сблизилась с Ласло Бендом, но страсть молодого человека явно угасала, хотя красота его любовницы, невзирая на возраст, нисколько не поблекла. Были ли причиной тому ужасающие кровавые омовения или слепая уверенность в том, что она навеки останется молодой и прекрасной, но никогда еще красота графини не была столь ослепительной. Однако в ней появилось нечто необъяснимое, отталкивающее, и в конечном счете молодой человек проникся к ней настоящим отвращением – непонятным для него самого и внешне ничем не оправданным.

Графиня же по-прежнему домогалась его любви, и тогда Ласло принял единственное возможное в данном случае решение: в одно прекрасное утро, никого не предупредив, отбыл в Англию. Более всего это походило на бегство.

Эльжбета с трудом удержалась от соблазна последовать за ним. Она была взбешена: впервые мужчина, удостоившийся ее внимания, осмелился пренебречь ею! Но теперь графиня не могла надолго оставить свои владения: ведь это означало бы лишиться купаний в крови, которые стали для нее такими же необходимыми, как воздух и свет. Но она поклялась свести счеты с Ласло, едва лишь тот вернется в родную страну.

Несколько лет до Эльжбеты не доходило никаких известий о Ласло Бенде. Однако в 1611 году ей сообщили, что он находится в Вене, где влюбился в юную венгерскую певицу Илону Арчи – восхитительную девушку с великолепным и редким голосом, которым восторгалась вся империя. Эльжбета никогда ничего не забывала и ничего не прощала. Ей было уже за пятьдесят, но жестокость ее с возрастом только возросла. Молодость и красота вызывали у нее бешеную ярость и безумное желание убивать. В подземельях Чехта девочки дорогой ценой расплачивались за несчастье быть молодыми.

Когда графиня услышала об измене Ласло, ей в голову пришла дьявольская мысль: пригласить Илону Арчи в Чехт и здесь умертвить, подобно другим несчастным жертвам. Она жаждала получить чудесную кровь, которая породила эту дивную красоту и этот изумительный голос! Эльжбета была уверена, что ей не составит никакого труда осуществить задуманное: если она попросит артистку дать концерт в замке, та не сможет отказать кузине императора. Слишком разным было их положение в обществе: графиня Баторий имела право на причуды, и певица – пусть даже очень знаменитая – должна была с ними считаться. Как только Эльжбета узнала, что Ласло отправился в Прагу к Рудольфу II, оставив возлюбленную в Вене, она приказала гонцу седлать коня. Вскоре прелестная Илона получила письмо от графини. Ловушка была расставлена…

Тем временем аббат Чехта Поникений предавался тягостным раздумьям. Уже несколько лет его терзали смутные подозрения. В замке одна за другой появлялись молодые девушки, которых затем стремительно и таинственно отправляли в отдаленные владения графини – такие отдаленные, что о девушках этих больше никто не слышал. Люди начали перешептываться, и это сильно тревожило достойного кюре.

Когда исчезла молоденькая крестьянка, Поникений решил наведаться к графине, чтобы узнать о судьбе девушки. Это произошло как раз в тот вечер, когда в замок приехала Илона Арчи.

– Сегодня мы насладимся воистину божественными звуками, отец мой! – сказала Эльжбета аббату. – Останьтесь с нами – и вы поймете, как поют ангелы.

Добрый кюре обожал музыку, как и все его соотечественники. Польщенный оказанной ему честью, он принял приглашение и занял место среди слушателей. Концерт прошел с большим успехом: Илона буквально обворожила публику. Но когда на следующий день к Поникению явилась заплаканная графиня Баторий, он почувствовал внезапный ужас.

– Кто бы мог подумать, отец мой! – вскричала Эльжбета. – Эта бедная девочка, эта малышка Илона с ее золотым голосом… сегодня ночью она умерла!

– Умерла? Но она была в полном здравии вчера вечером! Я давно не видел такой веселой и жизнерадостной девушки…

– И я так думала. Но сегодня ночью у нее начался страшный приступ… она угасла от какой-то странной болезни за несколько часов. Я пришла к вам с просьбой. Мы должны устроить ей торжественные похороны.

Поникений, собрав все свое мужество, возразил с неожиданной для графини твердостью:

– Прежде чем заниматься похоронами, мадам, следует выяснить, отчего умерла эта девочка. Я хотел бы взглянуть на тело. Вы же знаете, я немного смыслю в медицине и…

– К несчастью, это невозможно. Труп стал разлагаться почти сразу, и от тела исходил такой ужасный запах, что я приказала положить его в ванну с пивом.

– Но как же…

Лицо Эльжбеты вдруг окаменело и стало угрожающим. Уже несколько раз кюре видел у нее это странное выражение, от которого его пробирала дрожь. Он не отличался особой храбростью, и бывали моменты, когда благородная графиня казалась ему скорее порождением дьявола, нежели доброй и честной христианкой. Подойдя к священнику вплотную, Эльжбета холодно произнесла:

– Без всяких «как же», отец мой! Вы находитесь на моих землях, и я приказываю вам незамедлительно отслужить погребальную мессу. Иначе… иначе в следующий раз ее могут отслужить для вас!

Выразиться яснее было бы невозможно, а Поникений отнюдь не жаждал мученического венца. Он капитулировал – и в тот же вечер при свете факелов маленькую певицу отнесли в часовню замка, где для нее уже было приготовлено роскошное надгробие. Эльжбета в черной вуали почтила личным присутствием необыкновенно пышный погребальный обряд со множеством свечей и хором мальчиков-певчих. Все было вполне благообразно, однако Поникения всю ночь мучили кошмары, и на следующее утро он проснулся охваченный ужасом.

Отныне кюре был уверен, что замок скрывает какую-то страшную тайну. Дальнейшее молчание превратило бы его в сообщника этих… этих преступлений (даже мысленно он не сразу решился произнести роковое слово). Отправившись в Буду, Поникений попросил аудиенции у воеводы Верхней Венгрии Гергея Турцо, полномочного представителя императора. Турцо выслушал сбивчивый рассказ священника чрезвычайно внимательно.

– Не в первый раз подают мне жалобу на то, что во владениях графини Баторий творятся странные вещи, однако никто не смог толком объяснить, в чем там дело, – сказал он.

– Не подлежит сомнению только одно: в замке пропадают молодые девушки, монсеньор. А безвременная кончина юной певицы давит мне на сердце, словно я сам виноват в этом. Нельзя ли произвести следствие?

– Следствие ничего нам не даст. Нужно привезти сюда одного из доверенных лиц графини и заставить его говорить. Я отдам соответствующие распоряжения, но вы должны подсказать мне: кто именно из ее слуг представляет для нас особый интерес?

– Карлик Дорко, кормилица Илона и лакей по имени Станко. Некоторые другие также кажутся мне подозрительными, но я не вполне уверен…

По приказу воеводы в Чехт отправились надежные люди. Захватив Станко, они доставили его связанным в Буду, и здесь палачи Турцо с легкостью развязали ему язык. Станко оказался трусом. Он во всем признался и, чтобы сохранить себе жизнь, обещал провести воеводу в замок под покровом темноты.