Отечественные китчисты, надо отдать им должное, как правило, очень неплохие рисовальщики. Они прекрасно работают с линией, а эскизы и наброски, которые они делают к своим картинам, зачастую сами по себе представляют художественный интерес.

Главная проблема их творчества заключается даже не в технических недостатках живописи, которые в изобилии находят у них профессиональные искусствоведы и коллеги по цеху, а в том, что герои на полотнах художников китча, к сожалению, не являются живыми людьми. Это становится очевидным, если познакомиться с их творчеством более подробно и внимательно.

В отличие от ироничных западных мастеров китча наши кажутся чересчур серьезными. Они требуют к своему творчеству такого же внимания и уважения, как и к картинам подлинных классиков, и в итоге оказываются в проигрыше. Ведь в их работах нет такого тонкого психологизма, как у Ивана Крамского или Ильи Репина, отсутствует и техническое совершенство, как у Константина Маковского или Валентина Серова.

Кроме того, и Шилова, и Глазунова можно считать одними из самых удачливых коммерсантов от искусства. Они создали себе имя, стабильный круг заказчиков и почитателей своего творчества. У Шилова есть свой музей, деньги и слава, даже место в «светской тусовке». У Глазунова остались академия, ученики и последователи.

От Древнего Египта времен расцвета сохранились как раз произведения искусства, массовые вещи относятся уже к более поздним временам.

Памятники живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства Древнего Египта, которые дошли до нас, сохранялись, в основном, в гробницах фараонов, жрецов или знати. Логично предположить, что, для того чтобы сопровождать их в загробный мир, отбиралось все самое красивое и ценное, а значит, именно там и сохранились истинные произведения искусства.

Лучшие архитекторы возводили для них гробницы, лучшие художники и скульпторы делали в них росписи и барельефы, лучшие мастера создавали предметы быта, предназначенные для загробной жизни.

К сожалению, никакие проклятия и заклятия, а также вполне реальные ловушки не смогли остановить грабителей, разоряющих гробницы. Некоторые семьи столетиями занимались именно этим промыслом и ходили в царские кладовые, как в собственный семейный банк. Сколько предметов искусства было утеряно безвозвратно, невозможно сосчитать.

Изучать искусство древних цивилизаций – это необычайно захватывающее занятие, поскольку всегда есть шанс откопать что-то новое, необычайно ценное с материальной точки зрения, а главное, неизученное. Специалисты по Древнему Египту вообще находятся в особом положении: они не могут заниматься только искусством или только археологией. Изучение Древнего Египта лежит на стыке наук.

Иметь египетские коллекции очень престижно для музея, и обладают ими, в основном, музеи художественные. В России, например, египетские собрания есть в Пушкинском музее в Москве (это скульптура и мелкая пластика) и в Эрмитаже в Санкт-Петербурге (собрание древнеегипетских папирусов, скульптура, мелкая пластика и саркофаги).

А самые знаменитые и обширные коллекции древнеегипетских шедевров можно увидеть в парижском Лувре (спасибо Наполеону, затеявшему египетский поход), лондонском Британском музее, музее Пергамон в Берлине (там хранится самое знаменитое произведение египетского искусства – бюст Нефертити) и музеях Нью-Йорка – Бруклинском и Метрополитене (коллекция самая обширная среди тех, что хранятся вне Египта). Но, разумеется, самое значительное собрание находится в самом Египте, в музее Каира.

Египтяне в конце концов не стерпели экспансии европейских археологов на свои заповедные долины и приняли закон, по которому только они имеют все права на найденные в результате раскопок предметы. Контрабанда, конечно, существует, но с середины XIX века Каирский музей исправно получает самые значительные находки, например предметы из гробницы Тутанхамона.

ГОЛОВА ЦАРИЦЫ НЕФЕРТИТИ. 18 ДИНАСТИЯ. 1 ЧЕТВЕРТЬ XIV ВЕКА ДО Н. Э.

Археологи и историки за более чем двести лет раскопок изучили историю Древнего Египта весьма подробно, специалисты по египетским иероглифам прочли все тексты, найденные и на папирусах, и на стенах архитектурных памятников, и на предметах, а искусствоведы убедились, что искусство Древнего Египта было совершенно особенной вехой в истории мирового искусства и отличалось изысканностью, утонченностью и даже неким особым мистическим смыслом. Египетские памятники действительно прекрасны, начиная от огромных пирамид и храмов в Карнаке и Луксоре и заканчивая самым маленьким жуком-скарабеем из бирюзы или косметической ложечкой в виде девушки, плывущей с цветком лотоса в руках.

Иконы – тоже произведения искусства, а не только предметы культа. Их можно изучать, ими можно любоваться. Поэтому их место может быть и в музее.

Разумеется, никто не будет спорить, что для православных христиан иконы прежде всего являются священными предметами, связующими напрямую с Миром Небесным. Историки и искусствоведы (среди которых, между прочим, можно встретить немало искренне верующих людей) видят в иконах также и свидетельства нашей древней истории, и предметы, несущие в себе не только сакральную, но и художественную ценность.

Верующие люди нередко сетуют на то, что очень часто самые любимые и почитаемые иконы находятся не в храмах, а перенесены в музейные экспозиции. Но иногда такая мера может оказаться единственно верной для того, чтобы сохранить древний образ от разрушения и передать потомкам.

Интерес к национальной истории и культуре, к русскому средневековью возник в нашем обществе в эпоху романтизма, на рубеже XVIII–XIX веков, и достиг своего апогея после войны 1812 года. Примерно в это же время начинают складываться и первые частные коллекции русских древностей, куда попадают в том числе и иконы.