– Не получится, – вздохнул Хорь, – денег осталось совсем мало. Я заплатил персу залог, чтобы он не продал рабов до утра. Но вот как их выручить – пока не знаю.

Франк поразился:

– В сундуке было десять фунтов золота. Неужели они все кончились?

Хорь отвёл глаза, забормотал:

– Ну, видишь ли, нас тут было одиннадцать. Две недели житья в корчме, еда, новая одежда, хорошие кони, оружие…

– Вино, пиво, игра в кости, весёлые девки, – продолжил Ведмедь, укоризненно качая головой, – а потом ещё и подарки Хасеньке.

– Но я же не знал, – оправдывался Хорь, – не привык деньги-то сберегать, как купчина какой. И вообще, вольный бродник привык брать на саблю то, что не может купить!

– Точно! – Дмитрий хлопнул побратима по плечу. – Надо силой отобрать у перса пленников! Там всего полтора десятка охранников, и только одноглазый чего-то стоит как боец. Справимся.

– А потом куда, в горы? – недоверчиво поинтересовался Ведмедь. – С бабами и дитями далеко не уйдём.

– Тут же порт, – сказал тамплиер, – надо подкупить капитана или силой захватить корабль. Уйдём морем до Константинополя, потом доберёмся и до Алеппо, что в Сирии. Наверное.

Видно было, что франк и сам не верит в возможность такого долгого путешествия двух десятков беглецов.

– Не лепо в Алеппо. Не надо нам вашу Сырию, – мрачно заметил Ведмедь, – это прозвание – враньё: жарко там, воды нет, и жито, небось, не растёт. Мы к своей землице привыкли.

– Потом разберёмся – махнул рукой Дмитрий, – сейчас главное – пленников спасти, пока их не распродали. Надо Юду звать. Он, старый жидовин, подскажет что-нибудь умное.

* * *

– Таки капитана вы не подкупите, коли денег мало, – покачал головой корчмарь, – задёшево возить беглых рабов дураков нет. А вот большую рыбацкую лодку нанять можно, есть у меня знакомцы. Я вас очень уважаю, но через море, конечно, не переплывёте, потому как, извините, Ноя с вами не будет. Попробуйте в реку какую уйти. Вдруг повезёт, и не потопнете, чтоб вы были здоровы.

– Так и сделаем, – Дмитрий вновь взял командование на себя, будто вернулось время его воеводства, – иди, Юда, договаривайся с рыбаками. А мы, как стемнеет, пойдём в гости к персу. Должок за ним так и остался.

* * *

Ночные стражники уже закончили первый обход и пошли в кабачок, отдохнуть от трудов. Дюжина темных фигур двигалась тихо, прижимаясь к каменным заборам. Ночь была не самой удачной для вылазки – полная луна светила ярко. Дмитрию и его спутникам приходилось прятаться в густой тени, быстрыми перебежками преодолевая освещённые участки.

Когда подошли к невольничьему рынку, Ведмедь прошептал: «Они там», и показал на цитадель, где держали рабов между торгами.

Дмитрий сосредоточенно смотрел на двухсаженную крепкую стену и ругал себя последними словами. Ни лестницы, ни верёвки с собой не взяли, план штурма не продумали – капитан Асс за такую подготовку операции поставил бы «неуд», да ещё и по загривку настучал.

Начал торопливо сдирать с себя одежду, кивнул франку:

– Тоже раздевайся.

Анри удивился:

– Не время для купания, брат, да и море в другой стороне.

– Быстро, не до болтовни. Хорь, замотай лицо на манер Синих Платков.

Пока тамплиер разоблачался до исподнего, Дмитрий вполголоса объяснял план проникновения в крепость. Бродники слушали внимательно, Ведмедь впервые за день улыбнулся:

– Ловко придумал, воевода. Попробуем. Нам всё равно без родных не жизнь…

Охранник дремал у ворот, когда раздался стук и пьяные крики:

– Открывайте, гадёныши, пока я вашу калитку не выломал!

Охранник поглядел на сложенные из дубового бруса ворота и ухмыльнулся:

– Выломает он. Иди отсюда, пьянь подзаборная. А то я стражу звать не буду – сам тебе рога пообломаю.

– Что-о?! Ты кому это сказал, самоубийца? А ну погляди на меня…

Дальше понеслась такая отборная брань, живописно объясняющая, что ночной гость уже сделал и ещё сделает с родственниками женского и мужского пола караульного, что привратник не выдержал. Бормоча проклятия, откинул окошечко в ладонь – и разинул рот.

За воротами едва стоял пьянющий Синий Платок, а с ним – два связанных полуголых раба, проданных сегодня утром.

Караульный поёжился: ссориться с морским разбойником было безумием. Недолго встретить рассвет в компании крабов недалеко от причала, причём с неудобным украшением на шее в виде верёвки с тяжёлым камнем на конце. Попробовал успокоить разбушевавшегося опасного гостя:

– Уважаемый, какое у вас дело, что оно не может подождать до утра?

– Я тебе сейчас подожду до утра, рыбья требуха! Открывай свою богадельню да зови хозяина. Сейчас у него борода ещё больше покраснеет от стыда. Это же надо, мне, – мне! – тому, кто отправил на дно пару дюжин крашенных, как портовая девка, персидских купцов, подсунуть гнилой товар! Сейчас я научу его исполнять закон о защите прав потребителей.

Последнюю фразу Дмитрий заставил Хоря выучить наизусть, и не прогадал: охранник чуть не надорвался от умственного несварения, выпучил глаза и отодвинул тяжёлый засов, впуская бродника и его рабов, и тут же вновь закрыл ворота. Кланяясь, забормотал:

– Стойте здесь, уважаемый, я сейчас разбужу хозяина.

Достал из-за пазухи глиняный свисток и издал тревожную трель. Дмитрий чертыхнулся про себя – расчёт был на то, что караульный убежит будить перса, а в это время нападающие откроют ворота и впустят остальных, дальше уже – дело техники.

Хорь не стал долго раздумывать – вырубил свистуна кулаком по затылку и прошипел побратимам:

– Что стоите? Засов открывайте!

Анри и Дмитрий сбросили верёвки и кинулись к воротам, пока Хорь с клинком в руке озирался по сторонам.

– Э, что за шум?

Из тени шагнула высокая фигура с копьём в руке. Это был одноглазый начальник конвоя, и стоял он в двадцати шагах – ни саблей, ни ножом не достать. Успеет поднять тревогу.

Задуманное безнадёжно провалилось.

Из записей штабс-капитана Ярилова А. К.

г. Баден-Баден, 27 августа 1924 года

…загадочный покровитель. И если бы не его помощь, то и этого лекарства было бы не достать. Я чувствую себя значительно лучше и даже гуляю по аллеям, пугая толстых баварских туристов в коротких кожаных штанах своей синюшной физиономией. Когда брился утром великолепным «жиллетом» (тоже презент таинственного незнакомца), то зажмуривал глаза – настолько этот тип в зеркале был мне неприятен. Слава богу, помогла привычка пользоваться бритвой на ощупь, как в землянке при чахлом свете масляной коптилки из снарядной гильзы. Денщик набрал снега в котелок прямо на бруствере, растопил его, и в теплой водице плавают жёлтые хвоинки и серые чешуйки сгоревшего пороха…