— Буду говорить честно: я очень разочарован вами, Лео. Меня огорчил недавний поворот событий. Я пригласил вас к себе, чтобы обсудить возникшую проблему прежде, чем до нее доберется пресса. — Епископ Фулбрайт сделал паузу. — Я был уверен, что кто-кто, а вы выше всего этого.

Лео Бэннинг бесстрастно взглянул на Фулбрайта, который стоял у большого витражного окна в своем офисе на первом этаже епископского дворца. Его силуэт освещало яркое солнце, и казалось, он излучает божественный свет.

Было невозможно смотреть на него больше пары секунд и не моргнуть или не прищурить глаза. Лео не был запуган, зная, что Фулбрайт специально выбрал такое расположение, чтобы возыметь должный эффект. Ключевой элемент драмы — постановка.

— Простите? — спросил он с таким видом, что не имеет понятия, о чем говорит епископ. Но великий человек поднял руку, чтобы он замолчал.

— Нет-нет, прошу вас, дайте мне закончить. За последние две недели мне поступило бесчисленное количество звонков от обеспокоенных прихожан, другим словом — сплетников, но, к сожалению, мы должны принять их слова всерьез и показать, что их беспокойство не останется без внимания. Ненавижу эти выражения. Беспокойство, проблемы, слухи. — Он сделал паузу, смиренно вздохнул и продолжил: — У церкви достаточно проблем, не хватало еще двойного разворота в «Мировых новостях».

Теперь Лео пришел в полное недоумение. Гарри приезжал к нему пару раз, и они были осторожны. Гарри — скорее его друг, чем любовник.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, — начал Лео.

— Да что вы! — Теперь Фулбрайт говорил более жестким тоном, а выражение его лица было уже не столь благосклонным. — Я хочу поговорить с вами о вашей обязанности служить обществу. Я уверен, вы знаете, что к этому принципу я отношусь очень серьезно.

— Вы меня совсем запутали.

Фулбрайт сверлил его голубыми глазами-льдинками. Он становился все мрачнее.

— Не оскорбляйте меня, прячась за личиной невинности, Лео! Я-то думал, вам хватит порядочности, чтобы откровенно во всем признаться. Я пригласил вас сюда, чтобы услышать, что вы можете рассказать по поводу вашей греховной связи с Сарой Коулбрук.

Последовала пауза, в течение которой Лео размышлял, стоит ли ему расхохотаться или удушить этого тупоумного старого козла.

— Моей связи с Сарой Коулбрук? Вы что, рехнулись? — наконец выпалил он. Слова вылетели, прежде чем он успел остановиться.

Фулбрайт, похоже, ни капельки не обиделся.

— Нет необходимости изображать изумление, Лео. Боюсь, несмотря на все ваши усилия, секрет раскрыт. Что вы можете сказать в свое оправдание? — При этих словах епископ сомкнул кончики пальцев и напустил на себя вид напряженной, снисходительной сосредоточенности. Лео с трудом сдержал улыбку, а Фулбрайт продолжал: — Я очень вам сопереживаю. Возможно, в более прогрессивном приходе, в более прогрессивном месте ваша связь осталась бы незамеченной, но сельские жители до сих пор очень серьезно относятся к десяти заповедям. — Он растянул тонкие губы в улыбке. — По крайней мере, когда дело касается других людей.

Лео изобразил на лице бесстрастную маску.

— Вы с кем-нибудь еще об этом говорили?

Фулбрайт уставился на него.

— И что, если говорил? Я обсудил проблему с несколькими людьми, в том числе с Рори Вудленом, но он лишь рассмеялся и сказал, что это в высшей степени маловероятно. Восхищаюсь этим человеком за то, что он за вас заступился. У вас множество преданных друзей, Лео.

Лео смерил Аугустуса взглядом и покачал головой, изумляясь пастырю, поучающему своих прихожан. Рори Вудлен тоже был голубым.

Из взгляды встретились, и он тихо произнес:

— Уверяю вас, ваше святейшество, что между мной и Сарой Коулбрук нет никакой греховной связи, никогда не было, и я не намереваюсь вступать с ней в эту связь. Я всего лишь предложил ей вакансию в новом художественном центре, и искренне верю, что она принесет проекту большую пользу. Это очень приятная и талантливая женщина, и этим мой интерес к ней исчерпывается.

Фулбрайт первым отвел взгляд.

— Я могу полагаться на ваше слово?

Лео кивнул.

— Безусловно.

Он хотел было добавить, что готов поклясться на стопке библий, но решил, что Фулбрайт не поймет шутки.

В этот момент в комнату вошел Рори Вудлен с чайным подносом. Лео не мог не заметить, что личный секретарь епископа полирует ногти до ослепительного блеска. Они переглянулись в качестве приветствия. У двери, удостоверившись, что епископ Фулбрайт на него не смотрит, Рори обернулся и подмигнул.

Поскольку разговор был закрыт, Фулбрайт кивнул в сторону чайного подноса.

— Кстати, как дела в церкви святого Варфоломея? Я как раз собирался позвонить вашему отцу.

Лео улыбнулся; ему было прекрасно известно, что он получил приход в Бартоне отчасти благодаря тому, что его отец учился в Кембридже вместе с Фулбрайтом. Хотя Лео не был уверен, пришлось ли его отцу подергать за ниточки, или их знакомство было всего лишь очком в его пользу. В конце концов, до смерти Тима репутация Лео была безупречной. Лишь после он очутился на краю пропасти, терзаемый сомнениями, болью, утратой и чудовищно злой иронией: потерять любимого не из-за СПИДа, а из-за простого гриппа, который все воспринимают как неотъемлемую часть долгой холодной зимы.

Приехав домой, Лео с изумлением увидел, что под тенью лавровых деревьев припаркован маленький джип Гарри. И с гораздо меньшим изумлением обнаружил, что миссис Вайн в гостиной уже пичкает его «Эрл Греем» и венскими плюшками. Не успел Лео промолвить и слова, как Гарри вскочил на ноги.

— Ну, если гора не идет к Мохаммеду, сам знаешь… Миссис Вайн как раз рассказывала, что вы планируете взять штурмом культурную жизнь Бартона. Воскресные обеды для местной аристократии, вечерний чай для сильных мира сего и высших чинов. В следующий раз, когда я решу тебя навестить, придется записываться на прием?

Гарри крепко его обнял.

Миссис Вайн, стоявшая у буфета с заварочным чайником в руке, густо покраснела. Лео улыбнулся. Он был рад видеть Гарри, доволен, что Гарри хватило предусмотрительности предупредить его, что миссис Вайн еще в комнате, и тронут тем, что он угадал, что Лео сейчас нелегко, и проделал путь из Лондона, чтобы побыть с ним в трудную минуту. Лео понял, что недооценил его. Ведь в прошлый раз Гарри тоже был рядом.

Все еще пунцовая от смущения, миссис Вайн исчезла в недрах приходского дома, чтобы заварить свежий чай.

— Ну как? — спросил Гарри, плотно закрыв дверь.

Лео вздохнул.

— Вот уже не знаю, смеяться ли мне, плакать или материться.

Гарри откусил большой кусок булочки.

— Я всегда предпочитаю богохульства: что-нибудь короткое, смачное и англосаксонское. Что бы мне на самом деле хотелось узнать, придется ли похищать тебя, спрятав на заднем сиденье джипа, под промасленным куском брезента, и включив фары, и будут ли сотни назойливых папарацци стучать в ветровое стекло и умолять меня дать им интервью. — Он разыграл эту сцену в лицах перед воображаемыми зрителями.