— Что за бред? — произношу я уже вслух.

— Пока толком ничего не понял. Но решил, что должен позвонить тебе. Вдруг ты не в курсе.

— Ты правильно сделал. Спасибо, Марат. Что еще известно?

— Лисова! На встречу с адвокатом, — кричит конвойный в камеру и я нехотя поднимаюсь с кровати и иду на выход.

— Вчера же встреча была, — говорю слабым голосом.

У меня нет особого желания встречаться с моим адвокатом. На первой же встрече он ясно дал понять, что стараться для меня не будет. Что его оплачивает мне государство по самым низким ставкам. И приоритет он отдаст другим своим делам.

К тому же, изучив мое дело, он безапелляционно сказал, что шансов у меня нет. Моя вина на лицо. Подпись свою я не оспариваю. Деньги ушли во время моего директорства. Так что… надо готовиться.

И после услышанного мне стало уже все равно. Я не справлюсь. Мне не тягаться с теми, кто все это устроил.

Хотелось плакать. Но не от обиды за себя. Нет. А от той безвыходной ситуации, в которую я вогнала другого человека.

Человека, которого еще даже нет.

Я была на втором месяце беременности…

В кабинете врача СИЗО это прозвучало как приговор. Я обрекла своего малыша на рождение и первые годы жизни в тюрьме.

Ни в чем неповинный малыш будет воспитываться за решеткой, изредка видя мать и никогда не увидев отца.

Арман уехал. Он не узнал, что у меня будет ребенок. Его ребенок. Да и нужно ли ему это было?

Не уверена, что я сказала бы ему, даже если бы он был тут, рядом.

Это будет только мой ребенок.

Каждый вечер я засыпала, обнимая живот. Боялась еще одного приступа. Как тогда.

Врач сказал, что у меня угроза выкидыша и по-хорошему мне бы надо в больницу. Но об этом тоже должен ходатайствовать мой адвокат. А ему было не до этого. Поэтому я сама старалась беречь себя. Не нервничать лишний раз. Ни вступать в споры со следователем.

Я просто текла по течению, понимая, что от меня уже ничего не зависит.

Даже маме я не стала пока рассказывать эту новость. Потому что она стала нервничать бы еще больше. И это опять же отразилось бы на мне.

Была ли я счастлива, узнав о своей беременности?

Да. Я хотела этого ребенка. Я буду любить его за двоих родителей. И ради него я сделаю многое. Выдержу эту тюрьму. Этот срок. И вернусь к нормальной жизни.

Равнодушно, опустив голову, вхожу в комнату для встреч с адвокатом.

— Здравствуйте, — слышу незнакомый голос с сильным акцентом.

Быстро поднимаю взгляд.

Совершенно другой мужчина в дорогом костюме. И сразу видно, что иностранец.

— Елизавета Андреевна, — говорит он опять на ломаном русском, — Вы не возражаете, если мы по-английски с Вами обсуждать будем?

Конвойный как раз оставляет нас наедине.

— Конечно, — соглашаюсь я и сразу перехожу на английский, присаживаясь на стул. — Здравствуйте, а Вы кто?

Мужчина садится напротив меня и широко улыбается.

— Я Ваш новый адвокат. Меня зовут Колин.

Он протягивает мне визитную карточку. С удивлением обнаруживаю на ней название известной международной адвокатской конторы.

— Но мне нечем Вам заплатить, — протягиваю визитку назад. — У меня нет таких денег.

— Не волнуйтесь, — говорит он. — Мой клиент уже за все оплатил.

— Кто? — сразу же выпаливаю я.

Адвокат опускает взгляд на бумаги:

— Я не могу Вам этого сказать. Клиент просил о конфиденциальности. Могу лишь намекнуть, что говорил он со мной тоже на английском языке.

Слабо улыбается.

— Ну, Елизавета Андреевна, давайте приступим к делу. У нас не так много времени.

И он начинает подробно расспрашивать меня обо всех нюансах. Показывает какие-то документы. Делает заметки.

Всю встречу мы проводим очень плодотворно. Гораздо эффективнее, чем с прошлым адвокатом.

— Да, Елизавета Андреевна, если Вам что-либо нужно, не стесняйтесь, — говорит он в конце. — Я постараюсь принести Вам это. Как Ваше здоровье?

Обдумываю, сказать ли ему о своей беременности, недолго.

— Все хорошо, — отвечаю емко. — Мне пока ничего особенного не нужно. Мама приносит.

— Хорошо. Я постараюсь почаще заходить к Вам. Если будут какие-либо просьбы, жалобы, не стесняйтесь. Говорите мне.

Согласно киваю.

Возвращаюсь обратно в камеру.

Кто же этот клиент, который нанял для меня одного из самых дорогих адвокатов? И попросил молчать?

Странно.

И эта неизвестность пугает меня не меньше перспективы сесть за решетку.

Успокоение дарят лишь слова адвоката, сказанные напоследок:

— Я сделаю все возможное, чтобы вытащить Вас отсюда. Я просмотрел дело. У нас неплохие шансы. Мне надо получить кое-какую новую информацию.

С этим словами и дышится вольготнее, даже несмотря на спертый воздух камеры СИЗО.

Сижу и смотрю на решетку в окне. Солнечный свет пробивается сквозь нее. И мир уже не кажется таким мрачным. У меня появился шанс.

Опять открывается дверь и конвойный опять обращается ко мне.

— Лисова! Посещение!

Но кто это? Мама была вчера. Я никого не жду. Да и не могут они впускать так часто ко мне посетителей. Кто же это?

В комнате для посещений меня ожидает сюрприз. Неприятный сюрприз.

Антон.

Он смотрит на меня с до боли знакомой ухмылкой.

— Что тебе надо? — спрашиваю я, даже не проходя в комнату, стоя у двери.

Я отлично помню нашу последнюю встречу у меня в кабинете.

— Здравствуй, Лиза, — нарочито ласково произносит он. — А я думал, ты будешь рада видеть меня.

— Уходи, Антон, — стучу в дверь, вызывая конвойного.

— Он не придет, — усмехается Антон, откидываясь на спинку стула. — Я щедро заплатил за возможность увидеть тебя перед отлетом.

Хмурюсь, но не спрашиваю, куда. Зачем мне это знать.

— Улетаю, Лиза, — говорит он сам. — Тоже уволился, как и ты. Улетаю жить в другую страну. Какую, сказать не могу. Извини. Не доверяю тебе.

— Зачем ты мне это все рассказываешь? — удивляюсь я.

Антон встает и сам подходит ко мне.

— Пришел поблагодарить тебя, — рукой касается моих волос и я наклоняю голову, желая избежать этого прикосновения.