– Нет. Под конец остались только Бернс с Калхэйном и я.

– Уютная компания.

Палмер отказался от попытки разгадать ее мысли.– Потом и Калхэйн ушел.

– А Бернс старался удержать тебя?

– Да, а ты откуда знаешь?

Эдис легонько пожала плечами: – Он производит впечатление человека, который боится долго оставаться в одиночестве, особенно ночью.– Она нахмурилась. Потом аккуратно сложила газету и отодвинула от себя.– И еще он производит впечатление человека, который предпочел бы провести время с женщиной, а не с тобой.

Палмер кивнул и попытался улыбнуться: – Я вижу, ты уже готова подвести итоги.

Эдис подвинула к себе чашку и некоторое время задумчиво разглядывала остатки кофе. Палмер наблюдал, как ее затуманенный взгляд изучал темную жидкость. Прорицательница из колледжа Уэллсли.

– Иногда должно быть все же неловко,– проговорила она.– Он чересчур увлекается женщинами, правда?

– Да. Но почему должно быть все же неловко?

– Для другого человека, я хотела сказать.

– Не понимаю.

– Для такого, например, как ты,– уточнила она.

– О-о?!

– Он, конечно, пытается использовать тебя в своих целях,– сказала Эдис. В ее словах был и легкий намек на вопрос, и вместе с тем они звучали почти как утверждение.– Он на это способен. Такое у меня создалось впечатление. Второй муж Джейн в чем-то похож на него. Он тоже всегда был готов организовать небольшие попойки с развлечениями.– Эдис подняла глаза на мужа и слегка улыбнулась ему: – Ведь он тоже с востока, как и мистер Бернс. Восточные люди отличаются такой склонностью.

– Но Бернс ведь приехал с Западного побережья,– заметил Палмер.– Откуда же у него эти склонности?

– С каких это пор Бейрут попал на Западное побережье? Склонности к сексуальным излишествам – вот что отличает их от жителей Среднего Запада.

– Это напомнило мне о том, что говорил мне вчера вечером сам Бернс.– Палмер отпил несколько глотков кофе, борясь с желанием взглянуть, как примет Эдис это признание.

– Бедняга, он просто не понимает тебя, дорогой,– сказала она.

– Ты могла бы сочинить целую книгу о тех явлениях, которых не понимает Мак Бернс.

– О тебе, например.

– И вообще о многих явлениях,– сказал Палмер, но недостаточно быстро, чтобы это прозвучало непринужденно. Позднее, сидя в машине, по дороге в банк, Палмер восстановил в памяти их разговор, пытаясь определить, что же создавало эту скрытую напряженность в их отношениях. Сперва он решил, что все-таки это он один старается держать себя в руках. Она-то чувствует себя совершенно свободно. Но когда он вновь перебрал в уме весь их разговор, у него появилось беспокойное ощущение, что за каждым ее словом таился другой, невысказанный смысл. Сидя у себя в кабинете и раздраженно перебирая ничего не значащие бумаги из «входящих», Палмер старался избавиться от всех этих размышлений. Это привело лишь к тому, что голова у него разболелась еще больше. Когда в 10 часов пришла Вирджиния Клэри, он сначала обрадовался ее приходу, но вскоре и она начала раздражать его.

– …и не без пользы провели вечер с милым Бернсом,– проговорила она.

– Скучно, пошло и никакой пользы,– проворчал он.– Вы поступили разумно, уклонившись от этого приглашения.

– Женщинам всегда рекомендуется поддерживать с Бернсом добрые отношения.

Нахмурившись, он оторвал взгляд от бумаг, которые она ему принесла.– Что вы хотите этим скачать? – резко спросил он.

– Так, ничего особенного.

Палмер, не переставая хмуриться, пристально взглянул на нее, на плавный изгиб высоких скул и невозмутимую ясность больших черных глаз. Он и сам не мог понять, почему его так бесило ее хорошее настроение и цветущий вид.

– Может быть, вы все-таки выскажетесь более определенно о его репутации? – настойчиво спросил он.

– В том, что касается женщин? – ответила она вопросом на вопрос.

– Да,– устало сказал он,– хотя бы в том, что касается женщин.

– Осведомленные лица утверждают, что он мог бы потягаться с дюжиной киногероев.

– Черт подери! – не стерпел Палмер.– И дернуло же Бэркхардта связаться с этим… – Он остановился, слишком поздно поняв, что ему не к лицу критиковать старика в присутствии его служащих.– Ну, ничего,– закончил он устало.– Оставим это. Некоторое время она в молчании глядела на него, затем потупилась. Несмотря на нестерпимую головную боль, Палмер успел заметить, что теперь она не сидит перед ним в натянутой позе, настороженная, как это бывало прежде. Она чувствовала себя свободно, а это уже хорошо. Впрочем, может быть, и нехорошо? Стоило ли допускать такую вольность… Он мотнул головой, как бы пытаясь освободиться от своих мыслей, но добился только нового приступа головной боли.

– Мне очень жаль,– услышал он.

– Чего вам жаль? – Собственный голос показался ему пронзительным и резким.

– Мне жаль, что вы так плохо себя чувствуете.

– А-а.– И он снова опустил глаза на бумаги, которые она ему принесла. Он был не в состоянии продолжать разговор. Он скорее услышал, а не увидел, что Вирджиния встала.

– У меня к вам просьба,– проговорила она.– Вчера я сказала, что хочу, чтобы вы видели во мне друга. Если вы этого не желаете, прошу вас, скажите прямо.

Он взглянул на нее.– Нет, я хотел бы, чтобы мы были друзьями,– ответил он, стараясь, чтобы его голос больше не звучал резко или раздраженно.– Я ведь, кажется, вчера говорил вам об этом.

Она кивнула: – Однако люди иногда меняют свои решения.

– Люди,– повторил он, тщетно пытаясь улыбнуться.

Почувствовав боль в скулах, он понял, что с самого утра впервые свободно разжал челюсти.– Люди, но не я,– добавил он, когда ему наконец удалось улыбнуться.

– Неужели с вами никогда такого не было?

– Нет, никогда.

Она снова села и внимательно посмотрела на Палмера. Потом улыбнулась.– Трижды ура в честь не знающего сомнений капитана «Пинафора»! – с улыбкой процитировала она.

– Неправда, я лишь помощник капитана.– Он вздохнул, поняв, что в конце концов ему все равно придется поговорить с ней о Бэркхардте.– А капитан,– сказал Палмер,– принял на работу такого идиота, как Бернс, и подкинул его мне: мол, заботься и корми этого младенца.– Он с досадой качнул головой: – Ну что заставляет его держать у себя такого субъекта?

– Полноте,– сказала она.– Признайтесь, в душе Бернс вам даже нравится.

– Почему это он должен мне нравиться?

– Хотя бы потому, что он по-своему интересен. И еще потому, что он может быть полезен. Наконец, вам лично он просто нужен. Вот уже три довода,– сказала она.– Продолжать?

– Почему вы считаете его интересным? – спросил Палмер.