— Ну и чертяка! — вырвалось у быстро поднявшегося гасконца, к счастью, не получившего повреждений. — Что за котяры живут в этой стране? Они не из тех, что я убивал мальчишкой. Вы его убили, сеньор Мендоса?

— Не знаю, — ответил баск. — Однако шпага моя окровавлена.

— А моя пуля должна была глубоко войти в его тело, — добавил фламандец. — Держу пари, я его ослепил.

— Замечательный парень! — сказал дон Баррехо. — Я зверя почти и не видел, а он попал ему прямо в глаз. Будем надеяться, что котище, ослепнув, не станет нам надоедать.

— Фламандец… — начал Мендоса.

— Что вы хотите сказать? — прервал его брабантец.

— Это ведь наполовину гасконец, если не полностью.

Дон Баррехо и брабантец разразились громким смехом.

— А Мендоса — баск, — сказал первый.

— Да, баск, — повторил серьезно второй.

— Который работает ногами, чтобы его не застал врасплох слепой котяра, — ответил Мендоса и побежал. Оба буяна почли за благо последовать за ним, не убежденные, впрочем, что кугуар в самом деле лишился своих зрачков с желтоватыми отблесками.

Этот второй галоп продолжался еще минут двадцать, потом Мендоса, уже некоторое время пытавшийся разглядеть берега Чагреса, остановился, показывая своим товарищам на огоньки, сверкавшие под деревьями.

— Опять индейцы? — спросил гасконец, видя остановившегося баска.

— Лагерь графа, — ответил тот. — Уверен, что не обманулся.

И в этот самый момент хриплый голос угрожающе крикнул:

— Кто идет? Отвечай, или буду стрелять.

— Мендоса, — ответил баск.

— Тогда проходи, приятель.

Четверо человек, вооруженных аркебузами и пистолетами, выскочили из-за кустов, за ними вышел пятый, несший факел.

— Морской волк! — обрадовался старший среди часовых. — Ты что-то больно задержался, приятель. Ну, как там, в Пуэбло-Вьехо, выпивка хорошая?

— Превосходная, — ответил дон Баррехо. — Мы дадим вам попробовать такого аликанте, какого не пьют даже в старой Испании.

— Когда же?

— Когда штурмом возьмем город, — ответил гасконец.

— Это правда, приятель? — спросил флибустьер у Мендосы.

— Поживем — увидим, — ограничился коротким ответом баск и быстро удалился на встречу с графом ди Вентимилья.

Проходя по лагерю, он заметил, что флибустьеров стало гораздо больше, чем прежде. Вокруг костров, поставив ружья между ног, беседовали или курили флибустьеры, которых он никогда не видел.

— Господин граф получил подкрепления, — пробормотал Мендоса. — Теперь мы сможем, играючи, взять Пуэбло-Вьехо.

Палатка графа находилась посреди лагеря; она была освещена даже изнутри.

Мендоса решительно вошел туда и сказал:

— Вот и я, капитан.

— Наконец-то! — обрадовался сеньор ди Вентимилья, сидевший на стволе дряхлого дерева и пытавшийся разглядеть при свете факела какое-то подобие географической карты окрестностей. — А я уже побаивался, что тебя схватили и повесили.

— Вовсе нет, сеньор граф, — ответил морской волк. — Когда со мной идет этот чертяка-гасконец, никакая опасность мне больше не угрожает.

— Ну, и что там?

— Маркиз находится в Пуэбло-Вьехо. Дон Баррехо говорил с ним и даже распивал шоколад. Он сам вам расскажет попозже…

— А мою сестру он держит при себе?

— Этого мы не смогли узнать, сеньор граф. Но зато мы узнали, что еще недавно при маркизе находилась очень красивая метиска, прибывшая неизвестно откуда и таинственно испарившаяся в неизвестном направлении.

Граф живо поднял голову, и лицо его резко переменилось:

— Это была моя сестра, внучка великого касика Дарьена?

— Вполне возможно.

— Мне нужно захватить маркиза.

— И я так считаю, сеньор граф.

— Ты знаешь, сколько солдат в городе?

— Две или три сотни кавалеристов и несколько рот аркебузиров.

— А артиллерия?

— Несколько пушек.

— Мы возьмем город приступом еще до полудня, — решительно сказал граф. — Ты знаешь, что ко мне подошли подкрепления?

— Я отметил присутствие людей, которых раньше не было.

— Я послал гонцов к побережью Тихого океана, чтобы попросить у Гронье и Тасли подкреплений, но мои люди встретили группу флибустьеров в семьдесят пять человек, которой командует французский дворянин сеньор Равено де Люсан.

— Да у вас было пятьдесят, вот и стали мы приличной силой, — сказал Мендоса.

— Дорогу ты теперь знаешь?

— Да, сеньор граф.

— Можем мы добраться до рассвета до стен Пуэбло-Вьехо?

— Даже раньше.

Граф вышел из палатки, достал свои пистолеты и разрядил их в воздух.

Это был сигнал сбора.

Люди, сидевшие около костров или стоявшие на страже по четырем углам лагеря, поспешно поднимались и собирались перед палаткой. Их опередил человек низкого роста, облаченный в стальную кирасу, на груди которой красовался золотой герб. Это был Равено де Люсан.

— Выступаем, граф? — сказал в нос французский дворянин.

— Да, сеньор де Люсан, — ответил сын Красного корсара. — Надо атаковать Пуэбло-Вьехо.

— Мы возьмем город, — спокойно сказал флибустьер, — а то мои люди уже начинают скучать.

— Гасите огни, и в путь, не теряя времени. Попытаемся застать маркиза врасплох в его дворце.

Спустя десяток минут флибустьеры сняли лагерь и углубились в густой лес, ведомые Мендосой, гасконцем и фламандцем.

Граф ди Вентимилья шел сразу же за тремя авантюристами, вместе с Равено.

Отряд благополучно достиг реки Чагрес, а к двум часам ночи втянулся в долину, где произошло столкновение троих авантюристов и испанских кавалеристов.

Опасаясь сюрприза, граф послал вперед большой авангард. Если бы испанцы еще находились там, занимая склоны долины, авангарду пришлось бы несладко.

На его счастье, испанцы, прогнав индейцев, вернулись в Пуэбло-Вьехо, даже не подозревая о находящемся поблизости большом отряде врага.

За полчаса до восхода солнца флибустьеры подошли к Пуэбло-Вьехо на расстояние нескольких ружейных выстрелов, а барражировавшие в пригородных лесах полусотни так и не заметили их прихода.

Как и большая часть мелких городков на Панамском перешейке, Пуэбло-Вьехо, не слишком людный и равно отдаленный от двух океанов, был защищен только несколькими старыми бастионами и рвом, через который было легко перебраться с помощью пары вязанок хвороста. Для флибустьеров, привыкших взбираться на высочайшие стены, отлично защищенные великолепными для тех времен пушками, взятие города не представляло трудной задачи.