– Может, господин Зефф, ваш долбаный DEIM имеет бэкдоры? И какой-нибудь хакер порезвился.

– Не бэкдоры, а порты, открытые согласно специализированным сетевым протоколам. И с помощью этих сетевых протоколов подключились твои деймы и смогли модифицировать деймов Платформы Бессмертия. После того, как тебя выкрали из проекта и мы перестали тебя контролировать, твои деймы были изменены и стали инструментом хакинга. Кошмар на «Батавии» начался именно тогда, когда ты оказался на близком расстоянии. Видимо, эффективная дальность твоего интерфейса несколько сот метров. Я взял твои деймы на анализ, когда ты поймал розочку с колющими шипами – помнишь, как ты поранил пальчик-сосисочку? Коды, передаваемые ими, определены, так что новая версия DEIM 2.0, созданная мной, не имеет таких уязвимостей. Ее код проще, я его контролирую целиком и полностью с помощью нейроинтерфейса. Поэтому новые деймы хотят того же, что хочу я. Абсолютно безопасная модификация.

Если так, миру капец и мне тоже. Черт, я не вижу собеседника, и это совсем погано.

– Готовитесь получать деньги за обновление системы DEIM до якобы более безопасной версии?

Вы же, в натуре, божество денег, в которые вы превращаете все, до чего дотрагиваетесь. Вас надо называть не Зеффом, а Мамоной и приносить вам в жертву молодых брокеров. В вашей религии богоугодным именуется то, что приносит прибыль, святыней является контрольный пакет акций, единственная мера всех вещей – деньги, награда за хорошее вложение – вечная жизнь в материальном виде.

– Не надейся заговорить мне зубы, исполняя роль православного попика. Тебя ничто не спасет. Мне осталось только вскрыть тебя и детально проанализировать структуру деймов в твоем жирном организме.

– Последние несколько часов ваши деймы, господин Зефф, исполняя ваши низкоуровневые инструкции, ликвидируют подпорченных хостов, с последующей заменой их на дубли. Но это ж Избранные, верхушка пирамиды, а не мелочь пузатая. Не боитесь волны исков от их родственников на такие триллионы, что даже и у вас бабла не хватит?

Голос у собеседника стал злее.

– Никаких исков не будет, стопка ты жировых отложений, потому что происшедшее на «Батавии» никогда никому не станет известным. Корабль просто пойдет на дно, и ты вместе с ним, ты же видишь, какая свистопляска вокруг. Палубы до последнего были заполнены даблами – все на вид нормально и штатно, что и оказалось зафиксировано следящими системами.

Зефф не бросал слов на ветер. Я был обездвижен – не сразу, но очень быстро – и рухнул головой в цветочный горшок, где на одном стебле благоухали розы и хризантемы.

– Вот и все, хряк. Ты вдохнул деймы, которые влезли в твои нервно-мышечные синапсы и заблокировали там холинорецепторы. Твои малыши ничем не помогли тебе. Что, начнем со вкусной груши тебе в задницу? Как тебе такое угощение? – и Зефф засмеялся довольный.

Блин, а ведь он может применить испытанное средство для корректировки мышления через задний проход. Но, по счастью, это оказалось шуткой. Сейчас господин Зефф торопился и ему не было резона растягивать баловство.

Я оказался на операционном столе – точнее, столике для карточной игры. Куда меня взвалил вышедший из нокаута Рэмбо. Не удержался мстительный гад, отвесил мне пару крепких затрещин. На столике я хорошо почувствовал крен «Батавии» – градусов двадцать не меньше, процесс идет по нарастающей. Хотя сейчас мне лучше подумать не о корабле, а о себе самом, любимом. Ко мне прилепили несколько кругляшков, похожих на антенны, только смоченные увлажняющим гелем – видимо, чтобы глушить сообщение между моими деймами.

Далее мной занялся робохир, с множеством щупалец, снабженных скальпелями, троакарами, иглами. Из-за блокировки холинорецепторов мои зрачки расширялись и дыхание слабело, а каждый удар сердца отзывался в ушах так, будто горшки разбивались. Но язык-то пока шевелится. Как бы затормозить то, что намечается, а намечается явно нехорошее.

– Господин Зефф, хочу спросить, перед тем как вы меня распотрошите. У вас же все было. Имею в виду людей вашего класса. Денег у вас одного куда больше, чем у миллиардов тех, которые копошатся под вами. Контроль над рынками семян, эмбрионов, органов, производство жизни во всех ее видах, включая редактирование генов и синтез генома, изготовление гибридных существ и франкенштейнов. Что еще надо, чтобы мирно встретить старость; сиди и кури бамбук. Зачем вам понадобились деймы? Вы что, всерьез решили стать новой бессмертной расой на костях прежней? Комфортно будет жить на ее костях?

Не отвечает. В самом деле, с какого бодуна ему надо со мной беседовать?

– Мы и есть другая раса, раса свободного духа. Сейчас духовное и физическое должно было прийти в соответствие, освободив нас от оков привычного мира. Мы это заслужили, мы – люди предначертания, мы потомки тех, кто возглавлял крестовые походы и покорял континенты, освобождая их от варварства и тирании…

Оказывается, ему надо мне что-то доказать, чтобы я осознал свою ничтожность и его крутизну. Это как демонстративное потребление у богатых. Нет, чтобы пойти и купить в обычном лабазе пяток яиц и сделать себе яичницу. Богатенький отправит своего холуя в спейсмаркет на орбите: купить в тысячу раз более дорогое яйцо птицы додо и сделать из него то, что невозможно съесть, потому что яичница будет размером с поднос. Зато додо.

– Вы превращали чужую кровь и чужой пот в свои деньги – ваша диктатура похуже любой другой.

– И что ты заладил про деньги, жирдяй? Это было лишь средство, источник энергии, как кровь для живого организма. Наша цель – сделать человека богом, дать ему полный контроль над жизнью и смертью, вывести из ловушки материальных обстоятельств и случайностей. Пусть не всякого человека, а того, у которого есть на это право. Движение вперед всегда являлось уделом героев, использовавших работу косной массы. А сегодня нам эта масса вообще не нужна, ни как рабсила, ни как потребители.

– И что там впереди у героев? Будете продавать друг другу бессмертие или астероиды под казино? – Вообще-то мой язык уже сильно заплетался, но Зефф разобрал мое мычание – наверное, с помощью своих антенн.

– Мы умеем не только двигать мир ко все большей производительности, но и тонко наслаждаться жизнью; умеем понимать красоту, выращивать ее. Мы не пытаемся грубо ухватить жизнь за сиську, как делаете это вы, свинорылые, а умело ласкаем ее, дожидаясь ответной ласки, и ждем, когда наслаждение, все более утончаясь, проникнет в каждую нашу клетку. Красивые предметы, тонкие ощущения, гармоничные звуки и пленительные осязания, изысканные запахи и вкусы, – это наш мир, а не ваш, потребители попкорна.

Что он гонит? Сам я никого за сиську не хватал, пока меня не просили об этом практически открытым текстом. И вовсе я не фанат попкорна, если есть, чем заменить.

Зефф, слив дискуссию, сколол на время, оставив меня под присмотром Рэмбо-официанта, а робохир жужжал приводами, готовясь к операции. Я, как написал классик, лежу, скучаю. Чувствую блокаду каждой своей точки и ничего не могу с этим поделать. Кажется, мои деймы в полной отключке. Эх, если бы кто-то разомкнул эти захваты. Совсем некому?