– А она захочет выйти за меня?

– Этого я не знаю. Ты должен сам поговорить с ней. – Клеопатра двинулась по дорожке, направляясь к покоям Цезаря. – Приходи завтра. Может быть, увидишься с ней.

Рамтат покинул сад и пошел к главным воротам. Когда он садился на коня, то заметил старика, сопровождавшего Данаю во дворец накануне. Натянув поводья, Рамтат придержал коня и кивнул старому человеку, сказав:

– Если ты хочешь узнать новости о Данае – она поправляется.

Урия смерил всадника долгим суровым взглядом.

– Принцесса Даная просила меня зайти к ней. Она сама сможет рассказать, как себя чувствует.

Рамтат проследил взглядом, как уходил старик – легкой походкой, гордо приосанившись. Она захотела повидать своего слугу, но отказалась принять его, Рамтата. Собственно говоря, она может отказаться видеть его и завтра или вообще когда-нибудь.

Рамтат не мог винить ее за это после всего, что произошло между ними.

Урия стоял возле кровати, на которой лежала Даная, уставившись в свиток пергамента, врученный ему ею.

– Ты свободен, мой верный Урия. Ты можешь отправиться, куда тебе угодно, и у тебя теперь достаточно золота, чтобы купить все, что ты захочешь.

Он перевел взгляд на нее.

– Должно быть, мне следовало бы почувствовать себя иначе, но я этого не ощущаю. Со мной всегда обращались как с уважаемым членом семьи Сахур. У меня нет другого дома, кроме того, где живешь ты.

Даная едва могла сдержать свою радость и накрыла ладонью его руку, покрытую синими узлами натруженных вен.

– Я надеялась, что ты захочешь остаться. Ты мне очень нужен. – Она быстро коснулась своего живота. – Я хочу, чтобы этот малыш узнал тебя и полюбил так же, как я.

Урия сел на край кровати и улыбнулся.

– Ах вот как! Неужели этот младенец будет причинять мне столько же хлопот, сколько ты?

Она пожала ему руку.

– Вполне вероятно.

– Так тому и быть. Потому что ты принесла мне много радости, хотя по временам просто разрывала мне сердце.

– Мой дорогой Урия! Что бы я без тебя делала?

– Продолжала бы жить – такие отважные люди, как ты, всегда выживают.

Рамтат решил, что, если Даная откажется видеть его, он взломает дверь. Но к его великому удивлению, когда он пришел во дворец, на лестнице его ожидала молодая служанка, которая низко ему поклонилась.

– Господин Рамтат, не угодно ли вам последовать за мной?

Он согласно кивнул, не догадываясь, куда она его ведет. Когда девушка распахнула двери в огромную спальню, Рамтат увидел Данаю, очень бледную; рука и плечо у нее были перевязаны и удобно уложены на подушку.

Дверь позади него закрылась, и он остался с ней наедине.

– Я просила позвать тебя, владыка Рамтат. Надеюсь, тебя это не слишком затруднит.

Даная смотрела, как он медленно подходит к ней, с блестящими глазами, с выражением нежности на лице, и изо всех сил старалась не потерять самообладания. Она хотела обсудить с ним некоторые вопросы. Хотела заставить его понять, что он не связан никакими обязательствами ни с ней, ни с ее ребенком.

Она знала его так хорошо, что сразу почувствовала, как он страдал.

– Я слышала о твоем ранении и поняла, что оно серьезно. Я счастлива видеть тебя вновь здоровым.

Он не ответил, пока не подошел к ней ближе, и тогда сел на скамью рядом с кроватью.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Даная видела, как пульсирует жилка возле его горла, и понимала, что ему нелегко смотреть ей в лицо.

– Я понимаю, почему ты делал все это. Клеопатра нужна Египту.

– Я пришел не затем, чтобы говорить о Египте. Почему ты не сказала мне, что ждешь ребенка?

Даная гордо вздернула подбородок, сразу же напомнив ему свою величественную сестру.

– Я не обязана давать тебе никаких объяснений – это мой ребенок.

– Но я его отец. И не важно, что царица забавляется мыслью, будто он зачат богом.

Даная не смогла удержаться от смеха.

– Клеопатра любит подразнить. Я нахожу ее восхитительной и отлично понимаю, почему Цезарь очарован ею.

Рамтат откинулся назад и скрестил руки на груди.

– Итак, все это время ты была принцессой Египта.

– Я предпочитаю, чтобы меня называли дочерью господина Мицерина. Он мой любимый отец.

– Твоя преданность делает тебе честь. Я с самого начала должен был разглядеть в тебе это качество.

Даная опустила глаза к его губам. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он поцеловал ее.

Рамтат поднялся и подошел к лестнице, ведущей в сад.

– Даная, – сказал он, снова повернувшись к ней. – Мне так много нужно тебе сказать, я даже не знаю, с чего начать.

Даная натянула тонкую простыню.

– Начни с самого начала.

Он вновь подошел к ней. Она не собиралась облегчить ему задачу.

– Я хочу этого ребенка! По праву он принадлежит мне.

– Ребенок неотделим от матери.

Рамтат не помнил, как бросился к ней, как оказался перед ней на коленях, он даже не понял сначала, что влага на его щеках – это слезы, потому что раньше никогда не плакал.

– Я хочу его мать! Я очень люблю тебя. Я безмерно страдал в разлуке с тобой. Я понимаю, что ты можешь совсем иначе устроить свою судьбу теперь, когда Клеопатра признала тебя своей сестрой. Ты унаследовала огромное состояние отца, и царица, возможно, осыплет тебя еще большими почестями и богатством. У тебя нет никаких причин желать остаться со мной, кроме одной – никто и никогда не будет любить тебя сильнее, чем я. Когда я увидел, как ты упала под тяжестью гепарда, я понял, что, если ты умрешь, жизнь моя будет кончена.

Он ждал, что она его отвергнет, был уверен, что обречен.

Даная коснулась пальцами его лица.

– Я любила тебя почти с самого начала. Единственное, что последнее время придавало мне сил, не позволяя впадать в отчаяние, – это сознание того, что я ношу часть тебя со мной.

Рамтату хотелось сжать ее в объятиях, но, взглянув на ее повязки, он осторожно опустился на край кровати и прижал ее голову к своему плечу.

– Предположим, что я знатный вельможа, владыка обширных земель, а ты сиятельная принцесса – ты согласилась бы стать моей женой? – Он приподнял ее голову за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. – Моей единственной женой?

Даная улыбнулась.