Он махнул матросам, и те принялись грести в обратную сторону.

– Если вы ее тронете хоть пальцем, я вас убью! – крикнул Эцио.

– Я знаю, что вы попытаетесь это сделать, дорогой Эцио. Но я сомневаюсь в успехе вашей затеи. – Возвысив голос, принц Ахмет скомандовал солдатам: – Убейте его и заберите ключ.

– Принц, не останетесь, чтобы понраблюдать за моей казнью? – холодно спросил Эцио.

– Я слишком ценю свою безопасность, – ответил Ахмет. – Мне известна ваша репутация. Сегодня я видел пример ваших действий. А сейчас, когда вас загнали в угол, вы вдвойне опасны. К тому же я терпеть не могу насилия.

Плот отчалил, оставив Эцио один на один с византийскими солдатами. Он прикинул, есть ли у него шанс уйти от них живым.

Ни единого.

Он стоял на самом краю причала. Солдаты загораживали ему путь к отступлению. Броситься в воду и уплыть от них тоже было невозможно. Один против двадцати (если не тридцати) византийцев. У нескольких в руках поблескивали мушкеты, которые не постигла участь арсенала в уничтоженном хранилище. Командир отряда шагнул к Эцио.

– Отдавай ключ… недоразумение Господне, – язвительно бросил он. – Сомневаюсь, что у тебя есть выбор.

Мушкетеры, стоявшие вокруг командира, подняли свое оружие.

Эцио смотрел на них и понимал: в этот раз противники его переиграли. У него был пистолет, из которого можно выстрелить в лучшем случае дважды. У него был скрытый клинок и кривая сабля. Но даже если его движения будут молниеносными, едва он шевельнется, солдаты выстрелят и изрешетят его пулями. Возможно, они выстрелят в любом случае. Так им проще забрать у него ключ. Но если повезет, прежде чем упасть, он сумеет швырнуть ключ в озеро.

Оставалось лишь молиться о том, чтобы Юсуф ни в коем случае не позволил тамплиерам завладеть остальными ключами и чтобы судьба уберегла Софию от жестоких и бессмысленных пыток, поскольку она действительно ничего не знала о местонахождении ключей.

Видимо, он действовал недостаточно осторожно, за что и поплатился.

Что ж, жизненный путь каждого человека когда-то обрывается.

Командир поднял руку. Пальцы стрелков застыли на курках мушкетов.

Мушкетеры выстрелили. Эцио успел распластаться на причале.

И тут сзади и сверху на византийцев дождем посыпались стрелы. Через считаные секунды все солдаты принца Ахмета валялись на берегу убитыми или ранеными.

Одна пуля пропорола Эцио капюшон, но прошла выше головы. Он поблагодарил Бога, что возраст не сказался на быстроте его движений. Поднявшись, Наставник ассасинов увидел на другом конце причала Диляру. По лестнице спускались ее люди. Те, кто уже спустился, ходили между поверженными византийцами, проверяя убитых и склоняясь над ранеными.

– Тебя ни на минуту нельзя оставить одного, – проворчала Диляра.

– Похоже, что так, – согласился Эцио. – Спасибо за помощь.

– Ты достал то, за чем явился?

– Да.

– В таком случае тебе нужно как можно скорее убираться отсюда. Сам знаешь, какой ад ты им устроил.

– Похоже, что так, – снова согласился Эцио.

Она покачала головой:

– Им понадобятся годы, чтобы все восстановить. Мне думается, у них перебит хребет, и они уже не поднимутся. Но в них осталось достаточно злости и силы, и они не погладят тебя по головке, если найдут. Идем!

Диляра поспешила к лестнице.

– Постой! А не проще ли мне уплыть отсюда на лодке?

– Ты что, рехнулся? Тебя уже караулят там, где река выходит на поверхность, и собираются превратить в кусок мертвечины. Я не хочу, чтобы мои усилия пропали даром.

Эцио молча пошел за ней.

Они поднялись на несколько ярусов, затем по петляющей улице двинулись в южном направлении. Дым здесь несколько рассеялся, но люди были вовсю заняты тушением пожаров и не обратили внимания на проходящих мимо. Диляра двигалась очень быстро. Вскоре они подошли к воротам, похожим на западные. Достав ключ, девушка быстро открыла их.

– Я потрясен, – признался Эцио.

– Трясись на здоровье. Скажешь кому надо в Костантинийе, что они могут вздохнуть спокойно. Их люди хорошо здесь поработали.

Эцио инстинктивно прищурил глаза от солнечного света, проникавшего через дверь. После сумрачности подземного города солнце и вовсе казалось ослепительно-ярким. Он увидел дорогу, уходящую на юг, и знакомую угрюмую деревушку Надарым.

– Твою лошадь накормили, напоили и оседлали. Еду и питье для себя найдешь в седельной сумке. В конюшню можешь заходить без опасений. Деревню освободили. Жители уже начали белить свои дома. Их пришлось растормошить. Не сразу поверили, что византийцы к ним больше не сунутся. – Ноздри Диляры раздувались от ликования. – Но тебе нужно как можно раньше уехать отсюда. Скоро Ахмет узнает о случившемся. Сам он сюда не сунется. Слишком трясется за свою шкуру. А в том, что пошлет кого-то по твоему следу, можешь не сомневаться.

– Неужели у него еще остались такие люди?

Диляра натянуто улыбнулась:

– Не теряй времени. Постарайся к концу недели добраться до Нийде. Если дальше приключений не будет, к полнолунию вернешься в Мерсин.

– Опережая все сроки.

– Мои поздравления.

– А ты что собираешься делать дальше?

– Наша работа здесь еще не кончена. В любом случае мы и шагу не сделаем без непосредственного приказа из Костантинийе. Можешь передать от меня привет Сулейману.

Эцио с восхищением смотрел на нее.

– Я расскажу Блистательной Порте[75], сколь многим они обязаны тебе и твоим людям.

– Обязательно расскажи. А сейчас мне пора к своим. Твои хлопушки, среди прочего, повредили и нашу штаб-квартиру.

Эцио хотел сказать ей еще несколько слов на прощание, но девушка уже исчезла.

Обратное путешествие было быстрым и, к счастью для Эцио, обошлось без приключений.

– А ты быстро, – сказал Пири-реис, когда ассасин появился у сходней красного одномачтовика.

– Мне повезло. Нужно как можно скорее возвращаться в Костантинийе.

– Ты никак раздобыл пятый ключ?

Эцио улыбнулся и похлопал по сумке.

– Приятно слышать, – сказал Пири и тоже улыбнулся. – А как Мануил?

– Больше он нас не побеспокоит.

– Это слышать еще приятнее. Наше правительство непременно должно сделать тебя севалье.

– Но победа еще не окончательная. Нужно торопиться.