Второй вариант Еремеева не устраивал. Врага себе он уже нажил, оставалось его убедить, что связываться с крашенским боярином – себе дороже.

– Утоплю, пиявкам скормлю, ракам отдам на растерзание, да ты у меня… – в очередной раз принялся за угрозы водяной.

– А теперь закрыл пасть и мысленно сосчитал до десяти! Чай, счету обучен?! – гаркнул Еремеев и, не позволив себя перебить, продолжил: – Досчитал? Теперь слушай меня внимательно и не вздумай рот открывать, не то я твои усы даже не обрежу, а просто с корнем вырву прямо на глазах у русалок. Уяснил?

Еремеев с нахмуренными бровями и прищуренными глазами выглядел сейчас грозно. Он был предельно собран, словно перед ударом, и крепко держал за косы русалку, которая после этих слов вцепилась руками в его ногу и дрожала мелкой дрожью. Впрочем, сам его вид вряд ли бы впечатлил речную нечисть, а вот возникшее вокруг молодого паренька сияние действительно вселило страх в хозяина реки: от человека исходили агрессивные фиолетовые, серебристые и багровые лучи. Александр понятия не имел о собственном свечении. Это постарался его источник, точно подобрав именно те цвета, которые обязательно насторожат речную нечисть.

Русалки, за исключением рыжеволосой, сразу скрылись под водой, и водяному пришлось прилагать немалые усилия, чтобы его скакун не последовал за ними.

– Ладно, уговорил. Так и быть, уважу старую приятельницу, выслушаю тебя, – пытаясь сохранить лицо, произнес водяной. – Чего надо?

– Чего мне надо? – небрежно переспросил человек совершенно спокойным тоном. – В общем-то пустяк. Я тут девчонку одну приметил для ритуала важного, пришел забрать, а мне говорят – ты ее умыкнул. Негоже так поступать с приятелями твоих приятелей.

– Что попало мне в руки, то мое. Даром не отдам, но могу поменять. Вот приведешь мне…

– Так я задаром и не собирался договариваться, – перебил толстяка Еремеев. – Вот, смотри, какую красавицу взамен предлагаю. – Он потянул русалку за косы.

– Она и так моя, Данила.

– Сам говорил, что в мои руки попало – то мое, так что обмен честный. Да и некогда мне еще кого-то искать, и без того кучу времени с тобой потерял.

– Чем же та девка особенная? – вкрадчиво спросил водяной после небольшой паузы.

– Она по рождению для моего дела годна. Опять же имеет родинку в нужном месте. – Боярин специально делал паузы между словами, как бы подчеркивая важность каждой детали. – Есть и еще несколько особенностей, необходимых для моего ритуала.

– Вон оно как… Выходит, у тебя в моей добыче великая надобность, значит, и цена должна быть высокой.

– Мало одной русалки? Хочешь, я к ней твоего сомика добавлю? Могу и еще кого-нибудь. – Александр покрутил головой, словно выискивал очередную жертву, и остановил взгляд на водяном.

Толстяк запоздало сообразил, что эдак может оказаться на берегу, где сил у него гораздо меньше, и быстро заговорил:

– Любой торг должен быть выгоден обеим сторонам. Я нашел нечто ценное для тебя…

– Нашел он! Заманил малолетнюю дуреху и умыкнул. Думаешь, я не провел расследование? Налицо натуральное воровство, и ежели бы ты не водил дружбу с кикиморой, я бы сейчас слов не говорил.

– Девочка у меня, и она тебе нужна, – заупрямился толстяк. – А русалку можешь и себе оставить, у меня их много.

«Русалки обычно знают о хозяине слишком много из того, о чем бы водяной не желал распространяться», – подсказал пульсирующий.

– Вижу, не ценишь ты своих подданных, – покачал головой Еремеев. – Хорошо, я ее к кикиморе пристрою, когда она мне все твои секреты поведает.

Водяной поморщился:

– Лады, девчонка та сопливая мне и не нужна вовсе, а к этой русалке я уже привык. Согласен на обмен. – Он хлопнул в ладоши.

Через минуту вдали над водной гладью появился большой прозрачный шар, внутри которого находился ребенок. Когда пузырь подлетел почти к самому берегу, водяной предложил отпустить русалку.

Получив свободу, та вместе с рыжей быстро скрылась под водой, а вокруг водяного образовалась прозрачная сферическая оболочка, и он насмешливо произнес:

– Клетку с пленницей я тебе передал, а уж ключик подбирай сам. И учти – воздуха внутри надолго не хватит. Прощай, Данила. – И толстяк медленно двинул прочь от берега. Водяной явно не спешил, ожидая, что его окликнут.

Александр попробовал разорвать пузырь руками, однако даже прикосновение вызвало боль, сопоставимую с ожогом. Кинжал также не смог проткнуть пленку, которая лишь слегка прогнулась.

«Вот же подлец, наверняка оболочка непростая. А ведь я в такую, будучи призраком, уже пытался проникнуть, и тогда тоже не получилось».

«Пульсирующий, поможешь?»

«Быстро не справлюсь, тут замешана природная магия. Мой прежний хозяин…»

«Спасибо!» – Еремеев сразу вспомнил, как нож метаморфа в подвале гномов без проблем пронзил мыльный пузырь.

Стоило колдовскому клинку коснуться пленки, и она исчезла.

– Меланья? – спросил боярин у полуживой от страха девочки.

Та даже не смогла выговорить ни слова и только быстро-быстро закивала в ответ.

– Сейчас мы пойдем к дедушке, – успокаивающе сказал он ребенку. Обернувшись, крикнул вдогон уплывающему: – Благодарствую! Кстати, ежели с твоим пузырем будут проблемы, обращайся. Ключик быстро подберем.

Толстяк тут же пришпорил своего «скакуна», чтобы скорее оказаться на безопасном расстоянии.

Мия проснулась только ближе к обеду.

«Никогда бы не подумала, что сон под крышей на набитом сеном матраце после нормального ужина окажется сродни счастью! И даже если это будет моей последней ночью, все равно хорошо».

Двери со скрипом отворились, и внутрь вошел охранник, держа в руках миску похлебки с большим ломтем хлеба и куском сыра.

– За тобой приехали, – объявил он. – Поешь, пока они с начальством договариваются.

– Спасибо, дяденька.

– Эх, дитя неразумное, чего же ты натворила, что за поимку такие деньжищи обещаны?

– Там не во мне дело, дяденька. Говорят, папаша кому-то дорогу перешел, вот они все и кинулись меня искать.

– Эх, бедолага, – покачал он головой, но двери прикрыл надежно, чтобы не сбежала.

Пленница сейчас о побеге и не думала, она с жадностью принялась за похлебку. Кто их знает – вдруг там быстро договорятся и сколько потом снова сидеть голодной?

Закончить с едой арестантка все-таки не успела. Заслышав шаги, она спешно спрятала хлеб с сыром в торбу. Когда двери снова открылись, на пороге появился один из «друзей» Дила, которого девочка видела в Витебске перед гибелью проводника. Она тогда еще подумала, что мужик – волшебник. И не ошиблась.