это такое? – Втолкнув меня в квартиру, он захлопывает за нами дверь. – Энола и Данте остались возле стены, – шепчет он. – Разве мы не должны что-то предпринять?

Отрицательно качаю головой.

– У него явно все в порядке.

Следует сохранять спокойствие. Никому не полегчает, если я разорву Юну на части. Только она может отвести меня к Нефертари. Рита сейчас ее пытает? Ей больно? Даже думать об этом страшно.

– А ведь я о таком слышал, – задумчиво произносит Гор.

– О чем? – рассеянно интересуюсь я. Водоворот мыслей набирает скорость, подсовывая мне картинки одну страшнее другой.

– О том, что есть люди, которые добровольно отдают кровь вампирам.

Гор о таком слышал, а я нет. Позже стоит его об этом порасспросить. Сможет ли Нефертари пить из моей вены? Идея оказывается не такой пугающей, как должна бы. У меня покалывает затылок. Я хотел бы этого. Хочу дать ей все, что нужно.

Сделав последний большой глоток, Юна аккуратно вытаскивает зубы из мужской плоти. Парень открывает глаза, когда она облизывает ранку от укуса, которая моментально затягивается, и нежно целует вампиршу. Это кажется настолько интимным, что я отворачиваюсь.

– Так лучше? – спрашивает хозяин квартиры. – Стряслось что-то ужасное?

Она прислоняется лбом к его лбу и всхлипывает.

– Платон мертв. Рита его убила.

– Он мертв? – одновременно выпаливаем мы с Гором. Меня бросает в пот. Первый порыв – броситься к стене, раздробить Камень Плача и вытащить оттуда Нефертари.

Кажется, молодой человек лишь сейчас вспоминает, что они с Юной не одни. На его лице отражаются недоверие и страх. Он художник, а не воин, но, несмотря на это, мужские руки крепче сжимают девушку, словно стремясь защитить. Я бы рассмеялся, не будь это так трогательно. Вместе с тем у меня возникает вопрос, почему он может прикасаться к ней, не причиняя боли обоим. Юна была холодной, но далеко не такой ледяной, как Нефертари.

– Не бойся нас, – произношу я так убедительно, как только могу в данных обстоятельствах. – Мы ничего вам не сделаем. – Но для этого его подружке нужно немедленно рассказать мне, что случилось. Не следовало мне ждать. Давно надо было начать действовать. Возненавидит ли меня Нефертари за то, что я просто оставил ее там?

– Ты ангел. Ты охотишься на ее расу. – Юноша узнаёт меня, невзирая на спрятанные крылья. Его твердый взгляд прикован ко мне, хотя голос слегка дрожит. – А ты бог. – Он переводит глаза на Гора. – Извините, но я предпочту соблюдать осторожность.

– Мы поставили перед собой задачу защищать людей от вампиров, – поправляю я. – Как и от всех других демонов.

– Юна не демон. – Его тон становится резче. – Она обращенная. Она не выбирала свою судьбу и никому не причиняет вреда.

Возможно. Нефертари тоже не выбирала такую судьбу, и тем не менее…

– И ты можешь утверждать то же самое о ее прошлом?

Он кивает, тем самым вызывая у меня удивление. Ему где-то двадцать с небольшим, а Юне почти две тысячи лет.

– Меня зовут Саймон Бар-Кохба. Ты можешь знать моего предка. Мы всегда жили в Иудее, и когда Юну обратили, мой род взял ее под покровительство. Мы кормим ее. Она никогда никого не ранила и не убивала.

Внезапно Саймон перестает казаться таким уж юным и неопытным. Этот парень – потомок легендарного «сына звезды»? Смотрю на него с новым интересом. Шимон Бар-Кохба жил во втором веке нашей эры. Он хотел освободить Иудею от римского владычества. Соратники считали его мессией, а враги – сумасшедшим фанатиком. После подавления его восстания против Рима еврейский народ окончательно разъехался кто куда. Все это безумно любопытно, но относится к тем вопросам, которые можно обсудить позже.

– Где Нефертари? – еле сдерживаясь, перебиваю я. С каждым словом мой голос становится громче. – Она жива?

Если Юна скажет «нет», я умру. И это не пустая фраза. Я не желаю жить дальше, если Нефертари мертва. Я просто этого не вынесу. Вампирша смотрит на меня огромными глазами.

– Тарис жива, – бормочет она. – Рита ее не убьет. Она пока ей нужна.

Меня захлестывает такое сильное облегчение, что, покачнувшись, я вынужден опереться на стол. А страх между тем вонзает когти мне в сердце. Значит, Рите известна роль Нефертари.

Гор кладет мне руку на плечо.

«Соберись, старик».

– Дай им немного перевести дыхание, – говорит он вслух. – Ты пугаешь обоих, так они не смогут нам помочь.

– Сварю нам кофе, – предлагает молодой человек. – А ты немного отдохни. Тебе надо исцелиться.

Хочется возразить, но у Юны уже слипаются глаза. Саймон поднимает ее на руки и переносит за занавеску. Я следую за ними, чтобы она не сбежала. Однако опасности нет, вампирша полностью истощена. Он укладывает ее между пестрыми одеялами и подушками. Бережно укрыв, стирает каплю крови с уголка губ. Затем обеспокоенно смотрит на нее, но Юна лишь переворачивается на бок и складывает ладони под щекой. Я в нем ошибся. Все-таки он боец, пусть и борется исключительно за нее.

– Я влюбился в нее еще в детстве, – неожиданно признается парень. – Она всегда со мной играла. Раньше о ней заботился мой отец. Когда мне исполнилось восемнадцать, я взял эту обязанность на себя. Как и требовала от меня традиция.

– Кто попросил твою семью ее оберегать?

– Платон. Он хотел, чтобы Юну защищали храбрейшие и лучшие. Ее отец – император Адриан. Он превратил Иерусалим в римский город. Запретил восстанавливать храм, приказал замуровать и закопать Камень Плача. Он ненавидел все еврейское, а после обращения потребовал от Платона отвести ее в геенну. Шимон спрятал ее, и Адриан так никогда и не узнал, что философ не исполнил его приказ.

Я неверяще качаю головой.

– Шимон был умным и смелым, – с гордостью продолжает Саймон. – А в Иудее осталось мало смелых людей.

Потому что во время последнего еврейского восстания римская армия беспощадно убивала каждого, кто оказывал сопротивление.

Пройдя мимо меня к кухонному уголку в другой части комнаты, Саймон достает из шкафчика гейзерную кофеварку.

– Моей семье следовало заботиться о том, чтобы она не умерла от голода, а Платон питал ее разум. Учил ее.

– Что еще рассказывал тебе Платон? Ты знал, что Сет сделает с Нефертари? – Гор расхаживает между мольбертами. Даю Юне полчаса, а потом мне нужны ответы. Двадцать минут. К сожалению, Гор прав. Будучи напуганной, она абсолютно бесполезна для нас.

– Да, я об этом знал. Если Платон мертв, я не позволю Юне туда вернуться. Значит, она останется со мной. Она выполнила свою задачу. – Молодой человек бросает быстрый взгляд на меня. Боится нападения за то,