– Хочешь знать, отчего тут все такое новенькое? В две тысячи седьмом-то году этот монастырь сгорел. Дотла, одни головешки остались.

– Что, и этот тоже?

– А ты думал? Места и люди меняются-то, методики остаются.

– Ты думаешь, после пожара и такой серьезной стройки там можно что-нибудь найти?

– Там? Нет. Но ты дурак, дуракам везет. Попробуй.

– Как ты думаешь, Катенька… – с душой спросил Женя. – Если после трехмесячного долготерпения я все-таки дам тебе в глаз, бог простит?

– Нет, чтобы просто спросить, в чем прикол? – обиделась девчонка.

– И в чем прикол?

– Провожу ликбез! – воодушевилась Катя. – Святой Трифон основал свою обитель на этом самом месте. Но вскоре поссорился с братией и ушел, куда глаза глядят. И как только он отвалил, оставшиеся иноки шустренько переволокли монастырь к устью Печенги. Там и рыбка лучше ловится, и торг побогаче, и клиентура пошире… В общем, там он опосля в первый раз и сгорел. В восемьсот шестьдесят первом году архангельский губернатор Баранов вдруг возжелал восстановить обитель, что бодро и осуществляет. И все бы хорошо, но эту инициативу внезапно поддерживает Святой Синод и пытается подключить к этому делу Соловецкий монастырь. Сюда едет архангельский губернатор, но теперь уже лично князь Голицин, и указывает, что выбранное место для монастыря неудобно, и возрождает его еще раз. Опять в устье Печенги. Там его сносят в революцию, там же восстанавливают в девяносто седьмом. Он тоже горит-то, поди же, какое совпадение! И тогда Мурманская администрация решает восстановить монастырь здесь, на самом первом, изначальном месте. А на втором оставить только церковь. Ты ничего не заметил?

– Монастырей было три. А сейчас два.

– Умница! – обрадовалась девочка. – Я разбудила твой мозг! Я гений и титан!

– И где третий?

– Там же, где был, – пожала плечами Катя. – Ты сам подумай: Смутное время, революция, жесточайшие гонения на православных, а у тебя на руках величайшая христианская ценность. Что делать?

– Да, – согласился молодой человек. – Перевозить рискованно. Первый же слишком любопытный патруль, и ага… Надежнее закопать в руинах.

– Надежнее организовать руины самому, чтобы вражье любопытство к церкви не привлекать. Развалить, заровнять и солью засыпать… Это я утрирую-то, если ты не понял.

– Короче. Где?

– Новый восстановленный сделали на десять верст ниже первого. Где-то на реке, – кивнула на воду девушка. – Между здесь и устьем. Нужно просто пройти и посмотреть.

– Пешком?

– Ну да. Тут до моря всего километров-то пятнадцать. Ноги не отвалятся.

– Уверена? – Молодой человек с сомнением посмотрел на низкие заросли ольхи и осины. Здешние леса больше всего напоминали кустарник на болоте.

– Ладно, если ты такой гламурный, я могу и одна… – стала спускаться от парковки вниз Катя.

– И как мы его найдем? – спросил сверху Женя.

– Должен быть широкий пологий взгорок у реки, на нем остатки строений, – ответила девушка. – Монастыри в ямах обычно не ставят. Школы, кстати, тоже.

Никаким болотом на берегах Печенги и не пахло. Берег состоял из каменной крошки, местами сменявшейся крупными камнями, а порою даже скалами. Но идти вдоль самой кромки воды не требовалось. Катя находила возвышенность, забиралась на нее, старательно осматривалась, потом выпрямлялась, вглядывалась дальше вдоль реки, говорила что-то вроде:

– Вон, смотри, на том берегу какое место удобное. Если до устья ничего не найдем, назад по той стороне вернемся. Он наверняка был там, – затем спускалась и шла к следующему холмику.

На четвертом взгорке девушка крутилась особенно долго, словно к чему-то принюхиваясь. Потом и вовсе встала на четвереньки.

– Ты чего, кустик ищешь лапку поднять? – не выдержал Женя.

– Сам идиот! Иди сюда… – Она ткнула пальцем в камни. На нескольких из них, стоящих рядом, были видны отверстия, словно высверленные дрелью, а потом старательно замазанные грязью. Рядом на камне хорошо различались потертости. Причем вытянутые в направлении соседнего взгорка. Потертость заканчивалась выбоинами, имеющими продолжение по другую сторону от неглубокой расселины.

– Такое ощущение, что балки лежали для пешеходного мостика.

– Ага, дошло? – продолжала крутиться девушка. – Если сруб ставили здесь, то под нижним венцом должны камни лежать. Ровной линией. Вместо фундамента.

– Может, на соседнем холме?

– Подожди! Вот валун, вот еще один. А здесь потертости и проплешина. Камень был, но куда-то делся… – Она пошла по кругу, делая руками странные жесты, перекрещивая их, наклоняя голову, примеряясь. – Если потертости обрываются там, где вход, то там был притвор. Дальше средний храм и иконостас. За ним алтарь… Алтарь всегда на востоке… Надо прикинуть длину храма!

– Как?

– На глазок. Если у него ширина десять шагов, то длина в пределах тридцати… Это, это… – Она остановилась возле груды камней, сваленной в расщелине среди скальных пологих выступов: – Помоги!

– Предупредить не могла? – недовольно буркнул Евгений. – Я бы ломик взял. Или слегу какую…

Впрочем, валуны были вполне подъемные – килограммов по двадцать-тридцать. Тяжелые, но вытащить можно. Как специально выбирали.

– Мама… – простонала Катя. Молодой человек глянул ей через плечо и заметил под нижними валунами плиту, очень похожую на могильную.

– Вот, черт! – Он заработал быстрее, распихивая камни, просунул руки сбоку от плиты, зацепился за ее нижний край, поднатужился… Плита качнулась, поддалась, с легким похрустыванием пошла вверх и застряла в полуприподнятом состоянии.

Девушка ринулась в открывшуюся яму, выволокла на свет трухлявый до черноты ящик, поставила на камни, зашарила по углам руками – потом вдруг схватила ближайший валун и с силой саданула по ящику. Доски посыпались, и среди трухи остался стоять слегка позеленевший медный сундучок, размером с системный блок компьютера.

– Нашли. Нашли… – Катя вдруг заплакала, размазывая кулаком слезы. – Женька, мы нашли убрус! Настоящий убрус… Господи, у нас в руках подлинное полотенце, которым утирался Бог!

– Сын Божий, – машинально поправил Леонтьев. – Посмотреть можно?

– Сейчас, – всхлипывая, девушка покрутила сундучок в руках. – Смотри, все щели воском залиты. Чтобы вода не попала. И скважина тоже… Женя, тут замок!

– Ключа я искать не буду! – мотнул головой молодой человек.

Катерина очень долго смотрела на находку, потом покачала головой:

– Нет, я ломать не стану. У меня рука не поднимется.

– В Москве откроем, – предложил Леонтьев. – Или просто срежем аккуратно. Пошли.

Идти назад было куда проще – они уже ничего не искали, а просто добрались по прямой до попутной тропинки, по ней попали к обители, сели в машину и выкатились из поселка. Грунтовка провела «Гольф» мимо уже знакомой водокачки, забора, расстелилась между низкими здешними зарослями. Повернув за знаком «Сараи» налево, Женя увидел уткнувшийся носом в обочину джип «Патрол» потрепанного вида, рядом скучающую девицу в камуфляже и отчаянно машущего руками коренастого мужика. Молодой человек притормозил, вышел из машины: