Эвкерий провел короля в свое жилище, предложил угощение. Хлеб, сыр и вода – все, что у него было. Грациллоний не отказался разделить трапезу, однако ел мало.

– Вчера погибли восемь моих солдат, – начал он. – Семеро были христианами. Их легион и похоронное общество остались в Британии. Мне как командиру подобает позаботиться, чтобы они были похоронены по обычаю своей веры. Мне сказали, что христиан никогда не опускали в землю Иса.

Эвкерий с сочувствием кивнул.

– Верно. Хоронить вблизи города издавна запрещено. Они решили, что не стоит занимать ценную землю под некрополь. Да и все равно это место не для христиан. А уж языческие морские похороны!… – он поморщился, как от боли. – Ах, бедные души! Прости их, Отец, они не ведают, что творят. И у них добрые намерения – но даже королева Бодилис, которая так добра ко мне… Сын мой, ты ведь повидал мир – как можешь ты принимать участие в этих уродливых ритуалах?

– Мне, митраисту, это дозволено. Владыка Ахура-Мазда сотворил много созданий, меньших, чем он, но могущественнее человека. И я не вижу зла в исанских ритуалах. Они не приносят в жертву людей, как германцы, – Грациллоний предпочел не упоминать о битве в Лесу, – и не творят блуда, как поклонники Кибелы. – Он вдруг рассердился. – Довольно об этом. На материке хоронить не возбраняется. Те фермеры и пастухи, которые не желают расставаться со своими умершими, хоронят их на своей земле. Почему твоей церкви не купить земли под кладбище?

– Нельзя. Нам выделили только это здание. Сомневаюсь, что найдется человек, который продаст нам хоть локоть земли, даже если бы удалось собрать деньги. Они суеверно защищают своих богов.

– Понимаю. Как же вы поступаете?

– Я договорился с возчиками и со священником церкви в Аудиарне. Это римский город на юго-восточной границе. Не так уж далеко, всего день пути, – речь старика снова прервал кашель. Грациллоний с тревогой отметил, что тот сплюнул кровью. Эвкерий грустно улыбнулся и пробормотал: – Прости. Я задержал тебя. Пришли одного из твоих солдат – нашего брата во Христе, и мы обо всем позаботимся.

– Благодарю, – и поднявшись, Грациллоний добавил: – Если тебе что-нибудь понадобится в будущем – проси. Я готов помочь тебе.

– Только не в распространении веры? – мягко упрекнул Эвкерий. – И все же твоя душа благородна. Позволишь ли ты мне молить Господа, чтобы он хранил тебя и когда-нибудь открыл Свет истины? Что же до… дел милосердия и тому подобного – Бодилис может что-нибудь предложить, – его глаза в полумраке блестели лихорадочным огнем. – Передай ей мою любовь.

II

Сорен Картаги прислал во дворец гонца. Королю необходимо срочно встретиться со всеми Девятерыми, а также с Капитаном Лера и Оратором Тараниса.

– Следовало ожидать, – фыркнул Грациллоний и разослал гонцов пригласить всех поименованных к полудню. Сам он проводил к базилике Дахилис. За ними следовали двадцать два легионера – кто хромал, у кого перевязана голова. Девять человек пало в бою, и еще двое провожали в последний путь товарищей-христиан.

Король нарядился в роскошное одеяние. Ключ висел на груди, открытый взорам. Он очень старался произвести впечатление.

Взойдя на помост перед изваянием Троих, официально открывая собрание, вручая Молот новому Наместнику, Грациллоний все время чувствовал – Эпилла больше нет рядом. Он с трудом сосредоточился, кивнул собравшимся.

– Добрая встреча, хочется верить, – начал он. – Думаю, вы собрали нас по важной причине, однако давайте постараемся не затягивать. У каждого из нас много неотложных дел: галликены должны восстановить Бдения на Сене, а тех, кто остается в городе, кроме службы богам, ждут раненые и осиротевшие семьи. Великие Дома и их начальники тоже заняты, особенно ввиду последних событий. И сам я забросил государственные дела, кроме того, нужно восстановить связь с нашими морскими силами и с представителями Рима в Арморике.

Ханнон Балтизи вскочил с места.

– Последнее – в первую очередь, о король, – проворчал он. – Мы дорого заплатили за покой Рима. Позаботишься ли ты, чтобы нам вернули долг?

С этой стороны Грациллоний ожидал атаки. Капитан Лера – фанатик. Говорят, в бытность капитаном корабля, он не раз испытал ярость Лера. Видел он своими глазами и распространяющееся по Империи христианство – и не находил в новой вере ничего доброго.

– Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, – спокойно ответил Грациллоний. – Ис не может позволить варварам губить цивилизацию, которая питает и наш город. Мы сумели предотвратить большое бедствие – удивительно малой ценой.

– И все же цена уплачена! И мне не верится, что в том была необходимость. К чему нам враги в племени, с которым мы вели выгодную торговлю?

– И будем торговать впредь! Эти племена уважают только силу, и отныне у них прибавится почтения к Ису, – Грациллоний вздохнул. – Если речь о политике, следовало бы собрать всех суффетов.

– Нет, – пророкотал Сорен. – Политика подождет. Честно говоря, повелитель, я думаю, здесь ты прав. Речь о другом. Ты не забыл, в чем первейший долг короля Иса?

Грациллоний кивнул.

– Король – высший жрец и в каком-то смысле воплощение Тараниса. Верно. Но вам известно, что этот король – еще и префект Рима.

– Он вам не Колконор! – выкрикнула Дахилис. Все взгляды обратились на нее. Женщина покраснела, но расправила плечи и смотрела вызывающе.

Грациллоний улыбнулся.

– Спасибо, милая, – и продолжал: – Позвольте напомнить почтенному собранию: я с самого начала не скрывал, что намерен переменить многое в соответствии с велением времени. И вы дали на то согласие. Жизнь показала, что вы не ошиблись, доверившись мне.

– Это дело прошлое, – заявил Сорен. – А сейчас пришло время тебе исполнить священный долг.

– Я с радостью исполню все, что позволит Митра. В густой бороде Сорена блеснул оскал.

– Почему же ты отказываешься возглавить ритуал благодарственной жертвы?

– Я уже объяснил жрецу, который был у меня вчера вечером, – накануне к Грациллонию явился один из суффетов, который, не оставляя своих светских обязанностей, в то же время был посвящен в некоторые таинства и допущен к ритуалам Тараниса. Оратор, по традиции, устранялся от жреческой службы. – Следовало известить меня заранее, – упрекнул Грациллоний. – Тогда я не назначил бы на этот час другого дела. Но теперь мой святой долг исполнить его, а вашу церемонию тоже нельзя отложить. Но ведь мое участие в жертвоприношении не обязательно. Жрец займет мое место. Что до меня, уверен, бог не захочет, чтобы ему служил человек, который забыл свой долг мужчины.

– Что же это за долг такой?

Вот теперь – держись, подумал Грациллоний, собравшись, как солдат перед битвой. Спокойно ответил:

– Вы, может быть, заметили, что среди нас нет Квинта Юния Эпилла, моего наместника. Он пал, защищая Ис. Как и я, он почитал Митру. Сегодня он получит погребение, достойное его заслуг.